Q.S. 43: De amore et praesentia interiori

Он думал, что потерял того, кого любил.

Но когда он заглянул вглубь, увидел: любовь не исчезла.

Она не жила вне его.

Она была светом его сознания, принявшим образ другого."

Когда мы теряем близкого человека, наша боль может казаться безмерной. И это естественно. Мы страдаем не потому, что любим неправильно, а потому что цепляемся – за форму, за привычное присутствие, за ту часть себя, которую мы, как нам казалось, нашли в другом.

Но если мы заглянем глубже, то увидим: то, что мы любили, никогда не было чем-то внешним или отдельно существующим. Любовь, доброта, тепло – всё это возникало внутри нашего сознания, как свет, отражённый в чистом озере. Это не умаляет присутствие другого – напротив, это показывает, насколько он стал частью нас. То, что исчезает, – лишь формы и условия. Но сама способность любить, как источник, остаётся с нами. И она – не менее реальна, чем всё, что уходит.

Настоящая практика – не забыть, не оттолкнуть боль, а открыть сердце ещё шире. Понять, что каждый, кого мы теряем, напоминает нам о нашей подлинной природе – чуткой, открытой, соединённой со всеми живыми существами.

Когда кто-то уходит, у нас остаётся возможность превратить печаль в сострадание ко всем, кто также теряет.

И тогда наша любовь не исчезает. Она становится путём.

Praeceptum ad contemplationem:

(Формула для созерцания:)

То, что я любил, не было отделено от меня.

Любовь рождалась во мне – как свет, отражённый в уме.

Формы приходят и уходят.

Но источник – остаётся.

Praeceptum: (Наставление:)

Когда ты скорбишь о потере, не обманывайся формой.

Ты оплакиваешь не только другого, но и ту часть себя, что была отражена в нём.

Сядь спокойно.

Вспомни любовь – не образ, а тепло.

Оно не исчезло. Оно было и остаётся в тебе как дар восприятия.

Позволь себе не держаться за исчезающее.

Позволь остаться тому, что никогда не рождалось и не умирало – самой способности любить.

––

Commentarius:

Когда лампа освещает комнату, ты не благодаришь стены за свет.

Так и с любовью: другой – форма, что делает свет видимым.

Но сам свет – в тебе.

Тот, кто скорбит, держится за отражение и забывает пламя.

Когда Дамир вернулся в город, он не знал, что его шаги приведут его в дом, где стены слышат сердцем. Он шел по узким улочкам, где каждый камень хранил память о людях, давно забытых, но не исчезнувших. Дом, к которому привела его дорога, не значился ни на одной карте, его не упоминали ни в одном путеводителе. Он просто был – скрытый в лабиринте старого города, затененный ветвями древних деревьев, чьи корни касались самой земли, но ветви стремились в небо.

Дверь открылась, как только он подошел, словно это место узнало его, прежде чем он успел осознать своё присутствие. Внутри, в полумраке, едва виднелись очертания предметов. В углу комнаты стояла старая икона, потемневшая от времени, но глаза, изображенные на ней, казались живыми, наблюдающими.

Дамир никогда не был религиозным человеком, но сейчас он чувствовал, как его сердце начинает биться в такт с чем-то древним и неуловимым. Он сел перед иконой, словно привлеченный невидимой силой.

Слова застряли у него в горле, он попытался молиться, но ничего не выходило. Он понял, что его слова – ничто, просто ветер, шумящий в пустоте.

В этот момент ему показалось, что время остановилось. Всё в комнате замерло, и лишь его сердце продолжало медленно и тяжело биться. Он закрыл глаза, почувствовав, как внутри него поднимается волна чего-то необъяснимого – страха, любви, боли и радости одновременно. Эти чувства, словно пульсирующая энергия, стали сливаться в единый поток, затопив его душу.