– Так, вот, – продолжал Слава, – в тех опытах иногда были очень значительные отклонения от средних значений. Чтобы разобраться в чем дело, я изучил теорию статистики измерений и определил минимальный объем выборки, начиная с которого можно делать достоверные заключения и методику расчета. Если не вникать в подробности, скажу, что я добился повторяемости эффекта влияния испытуемого на скорость радиоактивного распада. Потом я оставил эти опыты, потому что было непонятно, что с этими результатами делать. Однако, вопрос о том, что значат эти опыты, остался и не давал мне покоя. Однажды мне в голову пришел план необычного эксперимента: я взял магнитофонную кассету с записью щелчков счетчика Гейгера во время контрольного опыта, который я даже не обрабатывал раньше, усадил рядом с ним испытуемого и дал ему задание ускорить события, которые уже произошли.

– Ну и что, – с любопытством спросил я?

– Он прекрасно справился с задачей. Положительный результат с вероятность 1 на 70 миллионов проб.

– Ты шутишь! Как можно изменить события, которые уже состоялись? – изумился я.

– Можно. Я проверял это сотни раз. Потом я видоизменил опыты и стал сознательно делать контрольные записи щелчков, не обрабатывая их. Пленки с записями складывал в сейф и через разные промежутки времени проводил имитацию опытов по влиянию человека на частоту щелчков. Я экспериментировал несколько лет и обнаружил закономерность: с течением времени способность испытуемых влиять на события в прошлом уменьшается. Вначале я думал, что мне попадаются все более и более слабые испытуемые. Однако, потом, я заметил, что старые записи лучше изменяются, чем более свежие. Момент истины наступил, когда я построил кривую зависимости эффективности одного и того же испытуемого во времени. Это была всегда плавная падающая кривая. Для разных испытуемых получались кривые с разным наклоном, но все они указывал на одну дату, начиная с которой эффективность испытуемых должна была обратиться в нуль.

– Что же это за дата? – не вытерпел я.

– Сразу скажу, что я тогда ошибался в этой дате. Я думал, что гораздо раньше, чем на самом деле, поэтому и спешил так тогда. Сейчас я уже знаю, точно.

– Ну не тяни: что это за дата? – снова перебил я.

– Об этом потом, сейчас скажу только, что эта дата уже прошла.

– Ну вот видишь, и ничего не случилось! – с облегчением сказал я.

– А что ты предполагал, должно было случиться? – насмешливо ответил Слава.

– Ну, что-то типа конца света, судя по твоим словам.

– Конец света, говоришь? – с непонятной горечью в голосе сказал он. – Свет может погаснуть только в конце дня, а сейчас ночь.

– Какая ночь? Что ты имеешь в виду? – спросил я, не подозревая, насколько важно то, что я услышу, и как это перевернет мою жизнь.

– Ночь Брахмы. То, что мы видим, всего лишь его сон. Все события и весь мир – это всего лишь волна выполнения, которая катится нигде и ни в чем. Те, кто жили когда-то, давно умерли, мы всего лишь воспоминание о них. – Голос и выражение лица Славе были спокойными и отрешенными.

Он испытующе посмотрел на меня, как бы пытаясь понять – готов ли я принять его слова или я считаю его безнадежно свихнувшимся параноиком. На стене, за его спиной четко отпечатались прямоугольные пятна света, падающие из окон в багровых тонах заходящего солнца.

«Где-то я уже это видел…» – подумал я.

Глаза Славы, как будто подталкивали меня к какому-то выводу или поступку. В области солнечного сплетения появилось усиливающееся чувство давления, как будто что-то внутри меня искало выход, но не находило. В ушах раздался звон, давление в солнечном сплетении усилилось и вдруг я вспомнил, где я видел эти багровые прямоугольники на стенах! Странное свидание в странном мире пастырей! Обещание встречи в мире реальности с пастырем. Неужели обещание сейчас сбывается!