– Скоро придет время, когда никаких новых данных не будет, а будет одна дрянь. Надо спешить, – говорил он, бросая окурок в ведро с водой, которое служило у него пепельницей. – Давай еще по одной покурим, и за работу.

Это выражение было обычной для него формой окончания беседы. После этого, наскоро выкурив в сосредоточенном молчании еще одну папиросу, Слава пожимал мне руку на прощание и брался за прерванную моим приходом работу.

Я часто пытался выведать у него, что это за загадочный период – Болвагедон, откуда он о нем узнал и как это может быть, чтобы ничего нельзя было узнать нового? Признаться, я особенно не настаивал, да и неизвестно, сказал ли бы он мне что-то, если бы я настаивал. Словом, ответы на эти вопросы я не получил. Затем он внезапно уволился из своей лаборатории, и вскоре я потерял с ним всякую связь… Ходили слухи, что уволился он не добровольно, а добровольно-принудительно, и увольнение его было связано с какой-то некрасивой историей, которая в те времена многозначительно называлась «аморалкой». Это мне казалось совершенно неправдоподобным, учитывая аскетический характер Славы и его слишком всем известную застенчивость в отношениях с женщинами.

Поток воспоминаний прервался – в мою комнату зашел, широко улыбаясь, мой приятель вместе со Славой Новоселовым.

– Ну как, узнал? – торжествовал своим сюрпризом приятель. – Мы еще поспорили: сразу узнаешь или нет. Ну что, а на улице бы узнал? – не мог он успокоиться.

Слава чуть-чуть отстранил приятеля, внимательно оглядел меня и пожимая руку сказал: «Ну, привет, Старик!»

Мы обнялись. Слава был, видимо растроган встречей. Я тоже.

Мне хотелось побольше узнать о Славе, но наш разговор первое время шел ни о чем: о последней экспедиции нашего знакомого, о яхте которую он строит, о ступке…

– Так кому нужна ступка? Тебе? – спросил я у Славы.

– Да нет, – моей жене, – неохотно произнес он, – кто-то у нее на работе увел агатовую ступку. Теперь ей нечем пробы размалывать, перед прессованием. Я позвонил ему, – он кивнул на приятеля, – а он привез меня к тебе.

– Жене? Так ты женился все-таки? Когда?

– Да давно уже, – снова вяло и неохотно ответил Слава.

– А кто твоя жена, я ее знал раньше? Чем она занимается?

– Нет, не знал. Работает химиком-аналитиком в токсикологической лаборатории.

Я снял со стеллажа ступку с пестиком и подал Славе – было видно, что разговора сегодня не получится. То ли наш жизнерадостный приятель мешал, то ли у него не было настроения.

Впрочем, попрощались мы тепло и договорились вскоре увидеться.

Через несколько дней, Слава позвонил мне на работу и предложил встретиться. Он подобрал меня при выходе с работы и мы поехали в сторону спального района города.

Я предложил зайти в какое-нибудь кафе или ресторан – отметить нашу встречу, но Слава отказался.

Мы приехали к нему домой. Как я и ожидал, его квартира состояла из двух частей: семейной части и его собственной, представляющей собой смесь библиотеки, мастерской и бивачного убранства полупоходной кровати. Войдя в эту комнату, кстати самую большую и удобно расположенную в квартире, я рассмеялся – эта комната была точным подобием моей собственной, за исключением того, что в моей комнате не было таких одиозных вещей, как токарный станок, и баллонов со сжатыми газами. С другой стороны, наличие таких предметов однозначно указывало на то, что держать их ему больше негде, а значит, он или не имеет официального места работы, или работает совсем не по профилю.

– А что – удобно, проснулся, одел тапочки, и ты уже на работе, – пожал плечами Слава, видимо догадавшись, о впечатлении, которое оказала на меня его спальня-мастерская.