– Понимаю, – ответил я, недоумевая какое отношение, может иметь эта банальная история, к предмету нашей беседы.

– Все бы ничего, если бы не невероятное стечение обстоятельств. Перед этим мы проводили опыт на мне по действию индольного галлюциногена. Ну, энцефалограмму записывали и все такое.

– Постой, какого галлюциногена? – удивился я, – не знал, что у тебя были галлюциногены. А где ты их брал?

– Химики наши синтезировали для военных. Приятель мой был у них завлабом, – лаконично ответил Слава.

На самом деле, удивляться тут было нечему. В это время в США, в глубокой тайне разрабатывался проект контроля над сознанием под кодовым название Mind Control Ultra. Толчком к нему послужили исследования Генри Уоссона, обнаружившего в мексиканской провинции галлюциногенные грибы рода Psilocibe. Уже гораздо позже стало известно, что в экспедициях Уоссона сопровождал тайный агент ЦРУ, которое планировало заполучить в свои руки инструмент контроля над ширившимся в то время движением против вьетнамской авантюры Пентагона. Перипетии событий, вызванных сначала дозированным применением галлюциногенов в антивоенной среде, а затем их бесконтрольным синтезом и распространением в американском обществе, подробно описаны в книге Стивена Джея «Штурмуя небеса». Понятно, что наши спецслужбы тоже должны были заниматься этим, хотя бы в качестве разработки методов борьбы с боевым применением галлюциногенов.

– И что, Нинка знала об этом? – спросил я, ощущая досадное и смешное сейчас чувство ревности к ней.

– Наверно, догадывалась. Во всяком случае, в тот вечер она тайком от меня, когда я вышел на минуту из лаборатории, открыла сейф и съела щепотку препарата. У этого вещества есть одна особенность: две фазы действия. Вначале ты ничего не ощущаешь, только минут через сорок начинает забирать – появляется вегетативная реакция – зевота, шум в ушах, потом собственно галлюцинации. Фаза галлюцинаций короткая – минут пятнадцать и заканчивается мгновенно, но через час приходит другая волна, гораздо сильней первой, но уже без вегетатики, в чистом виде. Наверно, метаболизм препарата в организме приводит к появлению производного, обладающего большей активностью, чем исходное соединение. Я тогда этого не знал. А когда с Нинкой все это получилось, – Слава потупился, – словом, в самый интимный момент, – он снова запнулся и замолчал.

– Ну ладно, все ясно, – сказал я, – странный ты мужик! Ну и что в этот момент было?

– В этот момент, ее накрыла первая волна действия препарата, а меня вторая, – ответил Слава. – К тому же и я и она передозировали. В Тантре это называется – мгновенный бросок Кундалини в обитель Вишну. Собственно, вся Тантра построена на том, чтобы в момент оргазма не дать излиться семени, а пиковое половое возбуждение направить вдоль спинного в головной мозг. Адепты Тантры считали, что при этом достигается… Если бы они знали, чего они при этом достигают, то никогда бы этого не делали. Но об этом потом, – нетерпеливо махнул рукой Слава, заметив заинтригованное выражение моего лица.

– Но в нашем случае получилась уникальная вещь. Во-первых, мы были под действием препарата, который так изменил нервный поток, что сделал его непригодным для поглощения пастырем, а во-вторых, сам пастырь, вернее сама пастырь, – поправился Слава, – занималась тем же самым, что и мы с Нинкой. Редчайшее стечение обстоятельств, хотя и раньше такое случалось. В итоге произошел обмен: мое сознание зацепилось за мир пастырей, а сознание пастыря оказалось здесь.

Я ошарашенно уставился на Славу:

– Так ты что, женщина? – произнес я первое, что пришло в голову.