Автобус тронулся. Город в панорамном окне сдвинулся, наклонился вправо-влево, завалил и выровнял горизонт. «Следующая остановка – Швивая» – каркнул динамик. Водитель вжал педаль в пол, и земля быстрее закрутилась под ним.

– Молодой человек, передайте за проезд, – улыбнулась женщина с зонтиком, ткнув Чагину в нос потрепанную деньгу. Родион взял, пихнул дальше. Купюра после дюжины рукопожатий попала в карман кондуктора, а обратно билет поехал.

Покоптив небо минуты две, автобус выпустил пассажиров. Аня соскочила со ступеньки, а когда Родион дернулся к выходу, она вновь запрыгнула на подножку.

«Хвост сбрасывает, – подумал удивленно. – От папаши сбежала?»

Поехали дальше, созерцая утонувшие по воротник головы, слушая стон целующихся дверей. Никаких сомнений, девушка заметила утреннего визитера, а он еще играл в волчару, повисшего у овцы на холке. Быстрыми, голодными взглядами он изучал Аню, по-юношески совсем робея.

Вдоль трассы мелькнул баннер с изображением Ельцина, трепещущего бумажно, а потом внимание Родиона привлекла вбитая в газон табличка с цвелой уже надписью: «Только сегодня». Часы показывали без трех одиннадцать. В самый раз для свершений. А кондуктор знай себе клевал из ладоней мелочь за проезд.

Чагин вышел на улицу, но и Аня выпорхнула на той же остановке, и теперь наверняка думает, что он ее преследует. Разве нет? А ноги уже несли за ней, стараясь затерять хозяина в общем потоке.

Девушка нацелилась в бурлящий котел рынка. Вокруг мамочки с колясками, рабочие с белыми воротничками. Горбатый, с выпирающим меж лопаток пресс-папье, позвякивал стаканом с мелочью. Из-под грязной фуфайки торчала рубашка Бриони.

Лейтенант пристроился за тучным дедом с «пирожком» на голове, вклинился в торговые ряды, наскочил на Аню, но взгляд девушки был отстраненным, она шла вдоль стеллажей, глядя под ноги.

Вокруг торговцы извлекали утварь из перехваченных скотчем баулов, скрипели весы с грешностью, колесо торга вертелось прялкой, а земля у неба на подтяжках висела.

Аня вышла к мясным рядам. Возле палаток топтался уголовного вида тип: на пальцах перстни синие, на челке патина, а тренировочный костюм в налете рыжего кошачьего волоса.

Девушка обогнула ларьки и скрылась из вида. Родион крался следом, когда заметил на полке ряд свиных голов. Маленькие черные глазки смотрели на него подозрительно, они спрашивали, что он собирается предпринять в отношении юной особы, которую преследует, а раздвоенные хипстерски копытца сразу за все прощали. С гримасой удивления Родион шагнул за угол и столкнулся с девушкой лицом к лицу. Мгновение разглядывали одежду друг друга. Аня оправила рукава, Чагин – ворот.

– Привет, – девушка улыбнулась лучисто, но стали заметны и тени, залегшие у нее под глазами, – тут можем спокойно поговорить.

– Ловко заманила, – одобрил Чагин, – а почему базар?

– Я привела тебя в место, где все говорят, но никто не слышит.

– И о чем речь?

– Я хочу, – отчеканила девушка, – чтобы ты потерял дорогу на нашу улицу, хотя бы на год.

– Что? – лейтенант опешил. – Я не всем нравлюсь, но не до такой же степени…

– Дело не в тебе, Родя, – сказала Аня, и у опера по спине пробежали мурашки. – Дело в доме, и его хозяине.

– Я заметил, с домом неладное. Слишком чистый.

– Ничего ты не заметил, просто избегай Солянки, держись от нее подальше, – еще более веско сказала Аня.

– Идет следствие, родная.

– Ваше следствие только кишки по деревьям развесит, без всякой пользы. – Аня вздернула подбородок, посмотрела на опера пристально, фиалковые глаза ощупывали его лицо пядь за пядью, перебирали лес вопросительных знаков у него над головой.