***

Сидя на валуне, Даня прислушивался к тишине в ожидании звука мотора. По его расчетам, Поля должна была вот-вот вернуться. Он изо всех сил старался не унывать, но все вокруг казалось таким диким, таким неуютным. Когда князь предложил начать жизнь с начала, эта идея казалась более привлекательной, чем сейчас.

Далеко внизу мелькнул и исчез проблеск света. Показалось? Нет, это действительно были фары автомобиля, медленно ползущего вверх по серпантину. Сердце взволнованно заторопилось, и Даня понял — все это время он боялся, что Поля не приедет. Передумает, князь ей не разрешит или еще что-нибудь приключится. Разумеется, Даня бы и без нее не пропал. Наверное.

Вскочив на ноги, он принялся мерять шагами небольшой выступ у самого обрыва, не сводя взгляд с движущейся точки.

Когда автомобиль приблизился, Даня так энергично замахал руками, что ему позавидовала бы ветряная мельница.

Тяжелый внедорожник остановился рядом с ним, фары погасли, мотор притих, а Поля вышла наружу.

— Привет, — мелодично пропела она.

Потерявшись от резко упавшей темноты, Даня, подобно слепцу, нашел ладонью ее плечо и едва удержался от объятий.

— Ты чего? — удивилась Поля, сбрасывая его руку и доставая вещи из багажника. Она двигалась так уверенно, словно прекрасно все видела.

Может, и видела. Эта девочка была полна сюрпризов.

— Решил встретить тебя здесь, чтобы ты не разбудила бедных студентов, — сказал Даня и забрал у нее сумку — совсем легкую. Глаза постепенно привыкали: вроде как багажник был набит под завязку. Значит, Поля не уедет так уж быстро.

Взбодрившись, Даня зашагал в сторону туристической деревни. Он ушел оттуда за километр или чуть больше, но тогда еще было светло и спотыкаться не приходилось.

— Так странно находиться в месте, где совершенно нет духов! — столько всего хотелось рассказать. — Мир кажется ненастоящим без них, как будто из него вырвали нечто очень важное.

— Это только рядом с ущельем. Духам в Верхогорье куда больше раздолья, чем за перевалом.

— Значит, без работы я не останусь.

— Думаешь, так и будешь болтаться, где вздумается? Чтобы ты знал — у меня с собой целая кипа рунического снотворного и приказ доставить тебя в Лунноярск любой ценой. Кажется, у князя на тебя вполне конкретные планы.

— Посмотрим, — неопределенно отозвался Даня. Где столица — там и политика, где политика — там и всякие неприятности. Ну нет, хватит с него. — Ты отправишься со мной в ущелье?

— А для чего еще мне было волочь сюда столько снаряжения и провизии? — спокойно ответила Поля, и Даня снова обрадовался. — Мы с Егоркой порылись в библиотеке, но не нашли по ущелью ничего нового. Он там умирает от зависти, что у меня приключения, а ему приходится корпеть над учебниками.

— Завтра с утра и пойдем?

— Да ты же весь извелся от скуки, — догадалась она. — Неужели даже на разведку ни разу не сходил?

— Сходил, — признался он неохотно, — но одному ужасно тоскливо. Там просто камень, даже поговорить не с кем. Я шел и шел, а потом так одиноко стало, фу. И я вернулся обратно, при этом чувствовал себя очень несчастным, как будто мне снова пять лет, а вокруг чужая семья.

— Ты просто слишком впечатлительный.

— Посмотрим, как ты отреагируешь на ущелье.

— Никак. Я черствая.

Они приблизились к деревне, и теплый свет вывески упал на Полино лицо — плавные линии, нежность золотистой кожи, невыразительность матовых глаз, ленточки в волосах. Черствая? Скорее безмятежная. Она была как красивый пейзаж: можно долго и с наслаждением любоваться, но не согреться в ее объятиях.

— И почему тогда ты отправляешься со мной в ущелье, черствая моя? — спросил Даня, заправляя пушистую прядь ей за ухо. Пальцы скользнули по теплой щеке и благопристойно отодвинулись.