Ему так нравилось здесь, и так хотелось бывать летом в снежных горах, что у него появился план: купить где-нибудь недалеко от Сантьяго и лыж недорогую асиенду. Старую асиенду с каменными стенами, черепичной крышей, старинной мебелью… Может, и с виноградниками и, может быть, даже делать свое вино – Соболь был весьма неравнодушен к сухому вину… Но это, как и многое другое, Соболь оставил на неопределенное потом. На «маньяна». А пока просто снимал в Сантьяго квартиру – в доме с охраной и на высоком этаже, подальше от зимнего смога.

День был будний, и Соболю не составило труда одним взглядом охватить всех, кто находился на верхней станции подъемника. Он всегда рассматривал людей, который катаются на лыжах и досках. Во-первых, из интереса. А во-вторых, в любой стране лыжебордеры выглядели, как порода людей повышенной привлекательности. Он хорошо помнил, каким открытием стали для него первые поездки в горы – в Юте и в Северной Калифорнии. Куда исчезла вся жующая гамбургеры, неуклюже-неаккуратная публика! Как будто он попал в другую Америку… Впрочем, он никогда не забывал слова российского журналиста Владимира Познера, который немало пожил в Штатах. О том, что в этой стране есть два основных класса. Представители первого мало зарабатывают и не занимаются спортом, зато пьют пиво и смотрят телевизор. Представители второго пиво не пьют и телевизор не смотрят, но спортом занимаются и зарабатывают много…

Итак, всего несколько человек готовились съехать вниз от верхней станции подъемника, и Соболь сразу заприметил леди на лыжах, в черных лыжных штанах и яркой желто-черно-зеленой куртке. Темные волосы. Рост немного повыше среднего. Почти в обтяжку сидящие штаны позволяют предположить, что их хозяйке хочется скорее показать, чем скрыть то, что они почти обтягивают…

Она стояла возле подъемника, в одиночестве, и, похоже, осматривала склоны перед собой. Соболь поспешно потолкался палками и подрезал ее снизу. У него было не больше секунды для того, чтобы увидеть ее лицо – она не успела опустить на него пребывающие на шлеме очки. В следующую секунду Соболь не мог уже сказать, каковы были черты ее лица, но почувствовал, что оно ему чем-то понравилось.

Он остановился в стороне, не мешая другим, и подождал, пока она уедет. Отпустил метров на пятьдесят и поехал следом.

То, что он увидел, ему тоже понравилось.

Свежий утренний «вельвет» – снег в тонкую полоску, обработанный специальным трактором, ровный и гладкий – позволял ехать тем стилем, что повторяет спортивный, но лишен всякого излишнего напряжения. Человек делает красиво то, что ему делать легко. Леди двигалась легко и быстро; по всему было видно, что она просто отпускает себя в плавное, совершенно свободное от усилий скольжение, не преследующее иной цели, кроме удовольствия от процесса. О такой езде говорят иногда: лыжи везут лыжника; ее движения выглядели естественно, как ходьба или бег. Соболь заметил, что лыжи у нее совершенно современные, с широкими носками и узкой талией. И снег из-под них почти не летит – признак совершенно современной техники. Но вела она их узко, разводя только в крутых поворотах, и то исключительно по необходимости – совсем не по нынешней моде, весьма раздражающей Соболя своей искусственностью и некрасивостью. У нее была та классическая техника, что от современных лыж стала легче в исполнении, но не изменилась практически ни в чем. Начинающие так не ездят. И, в частности, так не ездят те, кто приезжает в лыжные районы не ради каталки, а ради знакомства.

У нижней станции подъемника леди как была, так и осталась в одиночестве.