– Никому не говорить.

Икая, шатаясь и опираясь о стены солдаты ушли. Скрипнув, приоткрылась дверь спальни, выглянула Серафима Степановна, – тревожно и вопросительно посмотрела.

– Ничего особенного Сима, – успокоил Анатолий Петрович, – обычная реквизиция, – совсем как в прошлый раз.

Утром пришел почтальон и объявил о переписи, которая будет проходить в правлении.

В тесный двор собралось несколько десятков пожилых людей, в основном дачников. Здоровенный матрос с красным бантом, выйдя на крыльцо, строго оглядел собравшихся.

– Военнослужащие Добровольческой армии присутствуют?

Толпа замерла, прекратив кажется и дышать. Матрос, не обнаружив офицеров сказал:

– Всем получить и заполнить анкеты.

Повернулся и ушел.

Самый трудный вопрос анкеты состоял в сословии: рабочий, крестьянин, интеллигент, буржуазия. Анатолий Петрович, как и в прошлый раз ответил скользко: «Из рабочей интеллигенции, пенсионер по возрасту».

Комиссия, состоящая из коротко стриженной полной женщины в кожаной куртке и солдатской фуражке и кучерявого тощего молодого человека в круглых очках, в сопровождении двух вооруженных винтовками красноармейцев пожаловала к Соболевым через три дня.

– Гражданин Соболев Анатолий Петрович это вы? – строго спросил молодой человек.

– Совершенно, верно.

Анатолий Петрович, одетый в штопанные порты, широкую, выгоревшую на солнце до неопределенного цвета, опоясанную кушаком рубаху, сильно смахивал на бедного крестьянского деда. Поставив к стене лопату, Анатолий Петровичу вопросительно посмотрел на гостя. Красноармейцы беззаботно лущили семечки сплевывая шелуху прямо на чистенький пол веранды.

– Оружие, велосипеды, военное обмундирование имеете?

По прыщавому лицу молодого человека обильно стекал пот, почесав под круглыми очками горбатый нос, юноша вопросительно посмотрел на Анатолия Петровича.

– Нет, не имеется, ваши товарищи, три дня назад уже приходили с обыском.

– Вот как! – удивился молодой человек, – Пройдемте в дом. Сколько человек здесь проживает?

– Шестеро.

– Указано, что вы из рабочей интеллигенции, это как понимать?

– До выхода на пенсию, работал механиком на Путиловском заводе.

Скрипя хромовыми сапогами, молодой человек заглянул во все комнаты, поправил ремень,

– В соседних домах кто проживает?

Из соседей у Соболевых никого не осталось. Шикарные некогда дачи зияли выбитыми окнами и пустыми дверными проемами. Лишь кое где продолжала жить прислуга, распродавая остатки мебели и железо с крыш.

– На даче Аникеева бывший сторож, дом генерала Шелковникова пустует с тех пор, как в восемнадцатом генерала расстреляли. Да, там почти ничего от дома и не осталось. Убранство, крышу, двери, окна растащили, а дом подожгли. Одни обгорелые стены стоят.

– Если заметите подозрительных военных, из числа офицеров, то ваш долг сообщить.

– Непременно. Могу я узнать вашу должность товарищ?

– Член местного ревкома Зингальский Яков Иосифович.

– Ваш отец кажется владел аптекой?

Молодой человек неопределенно хмыкнул, поправил фуражку, и повернулся к молчаливой женщине.

– Сара Самуиловна, что скажете насчет уплотнения семьи Соболевых красноармейцами?

Окинув брезгливым взглядом сильно поношенное платье Серафимы Степановны, и дырявые постолы Глаши, женщина неопределенно пожала плечами.

– Далеко от центра и телефона нет. Нет, не годится. Пойдемте Яков Иосифович, у нас на сегодня еще несколько адресов.

На следующий день, зашел сторож дачи Аникеевых, и сообщил, что в потребкооперацию завезли муку.

– Я пойду, – сказала Глаша.

– Посмотри, если есть газеты, то непременно купи, – попросил Анатолий Петрович.

Глаша взглянула в зеркало, порывшись в обрезках материи у швейной машинки, выбрала красный лоскут и приколола на лацкан кофты. Анатолий Петрович в изумлении уставился на это действо.