– Господин ротмистр, зачем нам столько орудий, если снарядов совсем не осталось?

– Что вы, предлагаете?

– Предлагаю, сняв прицельные планки и замки пустить два орудия навстречу красным. Кого-то подавит, а перевернувшись орудия перекроют дорогу.

– Действуйте.

Пушки установили скрытным образом, и принялись ждать. Вскоре, на подъеме оказался передовой эскадрон красных.

– Орудия на прямую наводку, – скомандовал Павел.

Расторопные гимназисты, которых в роте Павла было большинство, ухватившись за колеса установили орудия на специально приготовленное место, грохнул пушечный залп, и вслед за залпом, подпрыгивая на неровностях под уклон покатились пушки.

Лошади ржали, пытаясь увернуться, некоторые прыгали со скалы, орудия набрав скорость с чавкающим звуком врезались в не успевших увернуться красноармейцев и перевернулись, образовав преграду.

– Отходим! – скомандовал Павел.

– Ловко вы их, – забираясь на нервную лошадку сказал молоденький солдат

Павел бросил взгляд на юношу, которому было от силы шестнадцать и посоветовал:

– Разведите носки, лошадь и успокоится.

– Господин поручик, а вы в кавалерии служили?

– Нет, в юности занимался конным спортом, а преподавал отставной драгун лейб-гвардии кавалерийского полка, он и научил в седле правильно держаться.

Павел вскочил в седло, и небольшой отряд пустился догонять роту, ушедшую в сторону станицы Адагумской. Впереди раздалась стрельба, которая, впрочем, скоро стихла. На дороге при въезде в станицу, в окружении дроздовцев стоял сильно пьяный красный.

– Господин ротмистр, что случилось? – спросил Павел.

– Пьяные большевички наскочили, ну мы им и всыпали, а это, судя по всему, их командир, он с коня свалился. Унтер-офицер уведите эту пьянь.

– Понял ваше благородие, – ответил унтер-офицер, доставая наган, – пошел давай.

– Куда меня, – икнув спросил пленный.

– В штаб на допрос, – ответил унтер- офицер заводя пленного за стоящий вдоль дороги плетень.

Щелкнул одиночный револьверный выстрел и раздался звук упавшего тела.

До Новороссийска оставалось оставалось около трех верст, когда по горам прокатилась артиллерийская канонада. Павел в недоумении посмотрел на ротмистра, тот пожал плечами. Впереди был подъем, опять остановились до запрягать лошадей, чтобы вкатить орудия в гору. Павел слез в коня и с солдатами подталкивал орудие. Ослабевшие и уже почти сутки не кормленные лошади тянули из последних сил. Вот и вершина, с которой открылся вид на город и порт. Английский крейсер лупил по бакам с нефтью, а ему в этом помогал бронепоезд, дорога перед которым была взорванной.

Опустевшие улицы города оказались забиты брошенными повозками, броне-мобилями, на набережной стояло несколько танков, бродили табуны лошадей.

– А вот и танки, – сказал ротмистр, – И какую интересно стратегическую задачу они здесь решают? Последнее сильно накренившиеся судно отходило от причала, по которому бродили растерянные солдаты. Павел, взяв бинокль принялся рассматривать суда, уходившие от берега.

– Вы, говорите эсминец «Пылкий»?

– Так передали из штаба, – подтвердил ротмистр, Павел Анатольевич позвольте мне бинокль. Стояла предрассветная дымка, сильно моросило покрывая линзы мелкими каплями. Совсем юные солдаты, набранные из гимназистов, стояли, в полном недоумении.

– Кажется левее видно очертание военного корабля, название не разглядеть, но корабль стоит на месте, в отличие от других. Надо выходить из города и двигаться в сторону Туапсе, скоро уже рассвет. Обратно пути нам все равно нет. Стройте людей.

– Полк, стройся! – скомандовал Павел.

От полка осталось не более роты, но люди услышав команду встрепенулись и собрались.