Важной составляющей менталитета также является и социальная память. Социальная память – это особенность восприятия исторического наследия. Она окрашивает его чувствами, мифологизирует, трансформирует с помощью ошибок и несовершенств человеческой памяти. Наследники этой памяти в последующих поколениях закрепляют в ментальных характеристиках общности правила поведения, основанные на истине и мифологических продуктах сознания. Если в эту канву формирования социальной памяти входят травмирующие осколки исторической или культурной событийности, то память изменяет свой рисунок. Таким образом, наследники начинают острее воспринимать исторические события. Энергетически сильные «пятна» в структуре менталитета могут изменить самосознание общности, её восприятие новых социальных ситуаций и реакции на реальные события, в том числе и политические. Это маркеры социального поведения членов общности, которые не в состоянии закрасить в унифицированный цвет события социальной или политической практики35.

Академик А.О. Панченко видит в менталитете образ жизни, называемой им «обиход». По его мнению, обиходный слой, составляя фундамент слоя событийного, слагается из «прописей», из принятых научной социальной и культурной формацией аксиом о добре и зле, о жизни и смерти, о прекрасном и безобразном, всего того, что определяет поведенческие структуры. Обиходный слой весьма консервативен, он меняется гораздо медленнее, нежели событийный. Обиход трудно описывать потому, что это обиход, который сам себе довлеет и сам собою разумеется36. А.О. Панченко прямо не называет «обиход» менталитетом, но, по сути, говорит о нём. Неслучайно в качестве примера российского менталитета он обращается к Лескову не столько как к писателю, сколько как к мыслителю, анализируя его рассказ «Левша». В упомянутой книге есть раздел, посвящённый истории русской души, а в нём – великолепное социальное – ментальное исследование под названием «Лесковский Левша как национальная проблема»37.

Но это история. А что говорят о российском менталитете сегодня? В трудах ряда учёных есть прямые указания на менталитет как сущностную характеристику современного российского социума. Так, современный выдающийся русский философ, политолог и публицист А.С. Панарин, награжденный премией им. А.Н. Солженицына за две блестящие аналитические книги «Реванш истории» и «Искушение глобализмом», отмечает, что «…наши политологи, пытающиеся переносить западные утверждения на нашу почву, видят препятствие этому в глубоких пластах русской истории, русской традиции в русском менталитете, о который якобы разбиваются усилия власти по демократизации общества. Власть не знает, что делать с этим народом и этой традицией38.

Стремление к совершенной правде и справедливости – источник русского героизма, подвижничества, способности к жертве. Прогрессивное восхождение русской нации стало возможным, как отмечал П. Сорокин, потому, что у русского человека всегда была «готовность жертвовать своими жизнями, судьбами, ресурсами и благополучием во имя спасения свободы, достоинства и других великих национальных ценностей»39.

Совершенно очевидно, что в наше время понятие «менталитет» связано с особенностями общественной жизни, с теми путями, которыми предстоит идти России. Если она выберет западный путь, то положительное отношение к российской традиции, истории, менталитету вряд ли будет способствовать этому процессу. Кстати сказать, тезис Ф. Фукуямы о конце истории или К. Поппера о кризисе историзма не совместимы с признанием менталитета. И, наоборот, признание менталитета в качестве основной характеристики российского социума обращает нас к истории, традициям народа, к патриотизму. Эта мысль отчетливо проходит по упомянутой выше книге А.С. Панарина. «Сегодня, – пишет А.С. Панарин, – когда «либеральные» теоретики – публицисты рассуждают о тоталитаризме, они делают упор на «туземных» корнях – на традициях русской общины, на причудах неисправимого национального менталитета, словом, на особенностях природы русского человека»