Джинсы то цеплялись за казаки, отчего казались короткими, то шмыгали обтрепанными краями по полу. Казаки скрипели. Длинный развернулся и плюхнулся на стул. Железный стул крякнул, но выдержал. Парень глянул на него, улыбнулся, показав дырку вместо зуба, и сказал:

– А стул-то у тебя того, не очень, надо бы подварить. Я моху.

Кого-то он мне напомнил. Кого? Сообразить не получалось. Длинный расплылся в улыбке, и сложилось! Напоминал он мне недоделанного. Самодельные клепки на косухе из кожзаменителя. Такие же клепки, неровно налепленные, на казаках. На руках кожаные перчатки без пальцев. Все то, да не то, так, да не так. Каждое лыко, да не в строку.

– Ты же, Толя, в Сочи укатил? – глянул на него с показушным удивлением завгар. – Не сложилось, что ли?

– Ага, не сложилось. Погнался за длинным рублем. Обещали золотые горы и как всегда надурили, – снова расплылся в улыбке байкер.

– Чего, прикупа не знал, что ли? Надурили? – Константиныч для удобства разглядывания гостя движением морщин сдвинул очки вниз от переносицы.

– Ага! Поселить обещали в гостинице, а согнали всех в общагу. В комнате по десять человек. Платили в три раза меньше, чем обещали. На фига мне такой козе баян. Столько и здесь заработаю запросто. И в своей квартире жить буду. И вообще…

– Это всегда так бывает. Реклама – двигатель прогресса. А я тебе говорил: «Не дергайся, не суетись», – подытожил Константиныч, выдержал паузу и продолжил: – Да все вы не слышите, чего вам говорят. Не слышите. Только себя и слышите, пока жареный петух не клюнет. Глаза мои не видали б всего этого. Чего теперь делать-то думаешь?

– А к себе возьмете? – вставил давно придуманное предложение длинный.

– К себе? А пил зачем? А суетился? Тьфу! – Константиныч в сердцах махнул рукой, вздохнул, покачал головой и снова замолчал.

Константину Константиновичу по виду было, пожалуй, за шестьдесят. Понятно, что работничков он видывал сотни, если не тысячи, и давным-давно знал, как и с кем разговаривать. Вторая пауза затянулась еще дольше первой, и пока длилась, пришелец заметно сжался и притих.

– Так тебе же денег много надо. А у нас с этим не очень.

– Мне надо, чтобы по-честному. Я пить полгода как завязал. Даже там не уговорили. Надо, чтобы снова не запить.

– Бросил – это хорошо. Это правильно, – давил на психику Константиныч.

– Я все моту. И двигатель, и электрику, и на компьютере, и вообще. Сами знаете.

– Да знаю, знаю.

Начальник опять замолчал. Молчал и Анатолий.

– Есть у меня на время одна работа, – как будто вспомнил Константиныч.

– Какая? – встрепенулся Толян.

– У нас тут одно помещение. Давно я хотел его отремонтировать, да руки не доходили. Могу показать.

– А сколько будет? – расправил плечи Толян, но спохватился и добавил: – Я готов. Хоть сейчас.

Начальник опять покачал головой, вздохнул, встал, сказал Анатолию «пошли», мне «извините, я скоро» и ушел.

Через полчаса он вернулся. Сказал: «Толик даст вам опору, бэушную. Продефектует, переберет, кое-что заменит, смажет, будет не хуже новой. Поработает. Новой у меня нету».

Я не понял перемены в решении завгара, поблагодарил и попросил разрешения поучаствовать в процессе переборки вместе с Анатолием. Показался мне этот Толян раздолбаем, который или втулки поставит не так, или смазку забудет положить, или еще чего такое сделает, чтобы сэкономить свою минуту для ничегонеделанья. А нам потом разгребать за ним придется. Константиныч внимательно на меня поглядел, сказал:

– Вот это правильно. Это очень правильное решение. – Добавил: – Карма, она изменчива, что вчера было во вред, сейчас может пойти на пользу.