Обогнули здание вокзала, прошлись по привокзальной площади, подошли к ларькам, торговавшим прохладительными напитками, мороженым и табачными изделиями. Выпили по стаканчику освежающей газировки.

– Обратили внимание? – с вопросительными интонациями произнёс Фролов.

– На что? – откликнулся Болумеев.

– На то, какие каменные, застывшие лица у здешних. Особенно у людей зрелого возраста.

– Пожалуй, да, есть такое. Наверное, из-за «необыкновенно богатой» провинциальной жизни, – Михаил рассмеялся странным горловым смехом. – Тут поневоле закаменеешь и голову повесишь. Неслучайно многие, особенно молодёжь, так и норовят бросить якорь в столицах. В итоге Москва и Петербург только и растут по численности народонаселения, а глубинка из года в год обезлюживается. Функционирование государства так «удачно» устроено, что всей его мощности при неисчислимых, богатейших в мире природных ресурсах едва хватает на развитие этих двух мегаполисов.

– Какой ты, Мишка, грамотный стал, – сказал Фролов, усмехаясь. – Как верно обозначил первопричину демографической проблемы. Вопрос, где ты этих знаний понабрался?

– Да всё же на виду, Глебушка, откройте глаза! – воскликнул Михаил. – Москва – это метрополия, куда стекаются основные денежные потоки. В погоне за ними и люди туда же норовят нырнуть. Большая же часть провинции – это колония, подвергающаяся нескончаемому драконовскому ограблению и, как результат, влачащая жалкое существование. Отсюда все упомянутые негативные последствия. Между прочим, демографические проблемы, возникшие на этой почве, давно перезрели, приобрели катаклизмический характер и начали угрожать цельности государства. Только нынешние правители, вероятно, по скудоумию своему, не замечают этого. Или делают вид, что не замечают.

– Предлагаю завязать с подрывными кухонными разговорами, – скрипуче пробурчал Зуев. – А то услышит какой-нибудь бдительный «дятел», ревнитель патриотических настроений, и позвонит куда следует. Зачем привлекать к себе излишнее внимание? Болтовня ни к чему хорошему никого ещё не приводила. Донос, стукачество в нашем обществе – стародавняя традиция, помните об этом.

– Да ладно тебе… – начал было возражать Болумеев, но Зуев оборвал его строгим взглядом и продолжением назидательной речи, сопровождаемой жёсткими интонациями:

– Не ладно, иной раз лучше помолчать. Для собственного благополучия. Иначе кончится тем, что твой язык тебя до каторги доведёт. По нарам соскучился, да? Или по дубинкам в полицейском отделении? Не забывай, что с тобой там могут сделать. И главное – бестолковый никчёмный словесный понос может сорвать всю операцию, ради которой мы приехали сюда.

Зуев и Фролов взяли такси и поехали в гостиницу «Заезжий дом “Таверна Кэт”», в которой сняли двухместный номер. В «Таверне» поселился и полковник Лошкарин, чей самолёт приземлился за час до нашего приезда.

А мы с Михаилом отправились на квартиру Кости Маткивского, моего старого дружбана, чтобы узнать, что у него и как. Меня связывали с ним не только дружеские симпатии и совместное эпизодическое времяпровождение, но и оказание взаимных услуг с немалыми рисками для жизни и здоровья.

Я несколько раз звонил ему из Москвы и по дороге на разных промежуточных станциях, и позвонил сразу по приезде, рассчитывая встретиться и договориться о постое, но он не отвечал. Поэтому мы ехали наудачу. В любом случае, надо было узнать причину его молчания, это стало нашей главной целью.

Позвонили в дверь. Ответа не было. Я нажал на кнопку звонка ещё и ещё. Всё тот же результат.