Уже потом, гораздо позже, я поняла, что разница между сценами, описываемыми в романах, и тем, что происходит в реальности, не такая уж и колоссальная. Для этого потребовались несколько удачно завершённых свиданий и море разговоров с сестрой. Тогда же я почувствовала себя разочарованной и слегка обманутой.

Возможно, именно это событие позволило моему жениху считать наш союз делом решённым, не требующим столько внимания. Он ощутимо расслабился. Но на мои к нему высокие чувства повлияло не его частое отсутствие, отнюдь. Я была уверена в том, что у Хэнтона действительно неотложные дела.

Всё изменила нечаянная для меня встреча. В очередной поездке в Дэнэмуд, у портнихи, во время примерки свадебного платья со мной заговорила девушка.

Мы не были представлены, но снобизмом я никогда не отличалась, поэтому радостно приняла её комплименты платью. С удовольствием, присущим только восторженным дурочкам, я рассказала ей и о предстоящей великолепной свадьбе, и о лучшем из женихов.

Я не сразу заметила, как собеседница побледнела. А когда та выпила воды и успокоилась, пригласила меня в кофейню неподалёку для конфиденциального разговора.

Колебалась я недолго. Ожидаемо, любопытство взяло верх над осторожностью, тем более, что Миона Стент, моя новая знакомая, шепнула, что разговор касается моего жениха. Конечно, я уже понимала, что ничего хорошего не услышу. Хотя бы потому, что восторженная дурочка в моём лице из любимых романов знала, что разговоры с незнакомыми дамами о собственном женихе сводятся к открытию нелицеприятных фактов об этом самом женихе. Или наговором на него же.

Беллетристика, как всегда, не подвела. Миона Стент, отчаявшаяся горожанка немногим старше меня, рассказала мне свою ужасную и вместе с тем прекрасную историю любви. Между обычной девушкой и аристократом-магом. О любви страстной, безрассудной. Когда теряешь себя, без остатка растворяясь в нём. Понимаешь, что у твоих чувств нет будущего, что сегодняшняя ночь с любимым может стать последней, но всё равно спешишь на неё, сбегая из родительского дома. О постоянном страхе того, что твой любимый женится и больше никогда не будет принадлежать тебе. О его заверениях о всеобъемлющей любви, которая всё преодолеет. Что никогда он не полюбит ни одну женщину, а с будущей женой лишь разделит ложе из необходимости получить наследника. Об усталости Мионы от постоянного страха потерять Хэнтона и своей ревности к великолепным дамам его круга, вкупе с будущей женой. О её попытках прервать порочную связь. О том, как он всегда находил её. О её последующей беременности и рождении малышки Рэвери, которую любящий отец иначе как Рэри не называет.

Рассказ она сопровождала фотокарточками девочки. Так похожей на моего любимого.

Я была опустошена. Подняли за ноги, перевернули вниз головой и вытрясли всё, что было внутри.

Разнообразная в своём великолепии гамма чувств, испытанных мной с момента начала её повествования.

Снисходительность леди к простолюдинке, пытающейся пудрить ей мозги. Злость за то, что имеет смелость говорить мне всё это. Зависть и ревность к той, которую любит так сильно любимый мной мужчина. Обида на него за обман, в который осознанно меня втянул, и за ту участь, на которую обрёк. Досада – скорее на себя, что могла бы не узнать ничего этого, стала бы очередной овцой на заклании. Ярость. Всепоглощающая ярость на мир, в котором живу. Ещё жалость. К себе и к девушке, которая уже ни на что не надеется и не рассчитывает. Она сама себя загнала в угол рождением ребёнка. Хэнтон дочку признал и вряд ли когда-нибудь от неё откажется. Хочешь находиться при Рэри – терпи. Наконец, благодарность к Мионе за её смелость, не безразличие и доброту к невинной, неискушённой девушке, влюблённой в прекрасного рыцаря и живущей в мире розовых грёз.