– Прячьте где хотите, – имея в виду карту памяти, Коста опять тряс указательным пальцем, – хоть за щеку, хоть в анусе.

Насчёт того, как прятать за щеку мальчишкам было понятно, а вот насчёт ануса мнения разошлись. Но Бобас с ехидной и противной усмешкой разъяснил, что именно Коста имел в виду.

***

До микрорайона второго мехзавода курсировал розового цвета шатл под номером четыре. Койт запрыгнул в переднюю дверь. Салон казался совершенно пустым. Но, когда Койт оказался в проходе между сиденьями, он увидел торчащие синие ботиночки на втором от входа диване. Койт тихонько прокрался мимо. На сиденье лежала девчонка, подложив под голову цветастый ранец. Глаза её были закрыты, но Койт сомневался, что она спала. Скорее всего, таким образом она тоже показывала, что не хочет никакого общения. Койт сел на самое дальнее сиденье. Судя по часам, шатл тронется с места через пять минут. Койт опустил взгляд на пол и с радостью увидел оброненный кем-то самый мелкий жетон. Он поднял его и подумал,

– Будто никому его и не отдавал…

И в эту секунду рвануло. Огненный шар вырвался из крайних окон третьего этажа. Шатл качнуло, но стекла были калёные, лобовое рассыпалось на мелкие кубики, а боковые только треснули. Девчонка, притворявшаяся спящей, взвизгнула и подпрыгнула на сидении, заворожено глядя в окно. Такой же визг стоял и на улице. Одни ученики упали и ползли, другие стояли на месте, закрыли уши и орали. Многие бросились прочь от гимназии. Из самой гимназии тоже выбегали школьники, кое-кто был в крови, но, скорее всего, не от осколков, а от того, что упал и разбился. Койт присел, потом побежал к выходу из шатла. Девчонка, тем временем, истерично высыпала на сиденье содержимое ранца и трясущимися руками что-то с чем-то собирала.

На приборной панели шатла не горел ни один огонёк. Койт понимал, что теперь он уже точно никуда не доедет, и нащупывал кнопку на груди, включавшую камеру:

– Коста, в гимназии рвануло, снимаю.

– Что там, прилёт?

– Нет, Коста, не похоже что прилёт, и не похоже, что дрон, – соблюдая правило, Койт отключился и через секунду опять нажал на мочку уха, – это изнутри долбануло. Бомбу там им подложили.

– Поубивало?

– Ну. Ребят вокруг навряд ли., – опять щёлк-щёлк, – А вот тех, кто там на третьем этаже был, на куски, без вариантов.

– Выйди из эфира. Сейчас же. Бросай всё. – пауза, – Беги, беги как только можешь. Всё.

Койт отключил камеру и глянул на девчонку. В её руках был коммуникатор, она снимала всё происходящее, горел значок, показывающий, что идёт трансляция онлайн.

– Ах ты ж, сука! – заорал Койт, – брось снимать.

– Пощёл на хрен! – неожиданно злобно и дерзко парировала девчонка, но коммуникатор спрятала в ранце.

***

А в синем минивэне ГУБРа, что ехал себе по проспекту, подскочил на стульчике сержант, и заорал в кабину, что он засёк прямое видео с места взрыва, что передача идёт, скорее всего, от какого-то ученика… И закрутилось-завертелось. Объявили перехват, всех хлыстов на ноги подняли.

***

Испуг накрыл Койта только сейчас. Испуг не от взрыва, а от того, что он понял, что Коста испугался сам. И это его наставление, мол, беги нахрен… Что значит – нахрен? Выражение, конечно ёмкое и понятное, но бестолковое. Куда именно бежать? Направо, налево, назад к убежищу … Койт обернулся, и внутри у него всё ещё больше похолодело. Под арку, ведущую из двора-колодца к гимназии, въезжал синий губровский минивэн.

Теперь он осознал, что никаких путей отхода на такой случай они никогда с Костой не обговаривали. Он осознал, что Марсик был прав. Что Коста по большому счёту, хоть и возился с ними, но мало о них переживал. В голове у Койта начала крутиться совершенно придурошная мысль, мол хлысты – понятно, на консервы, а вот интересно, что с таким, как он, делают губровцы.