Смотрящие на небо Дмитрий Ротман

Опенинг.

Ладони в ладонях, глазами в глаза,

И ритмы сердечные схожи.

Когда мы расстанемся – капнет слеза,

Когда повстречаемся – тоже.

Война нас крестила огнём и мечом,

До боли, до рвоты, до дрожи.

Когда ты со мною, мне всё нипочём,

Когда я с тобой – тебе тоже.

Присягою скована бренная плоть.

И путь нам тернистый проложен.

Судьбу нам придумал всесильный Господь,

И души бессмертные тоже.

Мне страшно представить, что за пеленой,

Как будто морозом по коже.

Но ты в моих снах будешь вечно со мной,

И пусть я приснюсь тебе тоже.

Глава 1.

Убежище.

Коридор подвала. Коридор довольно просторный и высокий, освещается парящими под потолком светодиодными шарами, расположенными в арочных нишах так редко, что области яркого света чередуются с кромешной тьмой. На свету порхают крупные мотыльки, собираясь в спирали вокруг ламп.

Издалека по коридору бегут трое мальчишек. На вид им лет десять. Когда они подбегают ближе, видно, что они сильно испуганы. Один красивый, белобрысый, с голубыми глазами.

Другой рыжий, сильно чумазый.

Оба худые, как черти.

Третий мальчишка плотного телосложения, но нельзя сказать, что жирный, смуглый, очевидно мулат. Вблизи становится ясно, что он заметнее старше первых двух.

Троица запыхалась, явно убегая от кого-то, но от кого, пока непонятно. Коридор переходит в лабиринт коридорчиков и комнат с полной разрухой, трубами и кабелями вдоль стен, заставленных всяческим барахлом.

В одном помещении они замешкались, не находя пути для дальнейшего бегства, и показались их преследователи: двое женщин и мужчина, пожилой и толстый. Они держали в руках электрошокеры и фонари. Одеты в серую военную форму. На поясах пистолеты и наручники.

Первая женщина:

– Попались, консервы!

Они врываются в комнату к мальчишкам, но тут белобрысый откатил стеклянную этажерку и за ней оказался проход. Мальчишки, столкнувшись, кинулись в открывшийся проём. Этажерка сбила с ног кричавшую женщину, но бежавшая за ней напарница успела вскинуть руку, и из электрошокера вылетели длинные провода, впившись чуть пониже лопатки не успевшего скрыться в проёме плотного мальчишки. Он дёрнулся и начал заваливаться назад ухватившись за что-то перед собой.

Двое других мальчишек в проёме оглянулись. Рыжий через секунду бросился бежать дальше, а белобрысый сделал шаг к плотному:

– Руку давай, Бобас!

Плотный дёрнулся и прохрипел, оседая и заваливая проход стоящими вдоль стен канистрами:

– Беги, Койт…

Белобрысый ещё секунду помедлил и бросился догонять рыжего, что убежал уже довольно далеко. Сзади слышался радостный женский голос:

– Ого, какой мясистый, банок пятьдесят консервов будет…

Белобрысый продолжал бежать, несколько раз поднимаясь по лестницам. Он выбежал ещё в один длинный коридор, под потолком которого, покрытого плиткой и длинными люминесцентными светильниками, на высоте метров двух, был ряд окон. Стало понятно, что это уже полуподвал и поверхность близка. Рыжий бежал метров в двадцати впереди него.

Рыжий буквально вломился в двухстворчатую дверь в конце коридора. Видно было, что за этой дверью лестница, ведущая вверх, и там был естественный свет, свобода и спасение. Но, вместо того, чтобы подождать своего товарища, рыжий заблокировал сворки стулом. Белобрысый закричал:

– Нет Марсик, нет! Не бросай меня!

Белобрысый подбежал к двери вплотную, а рыжий, сплющив физиономию об армированное проволокой стекло зловеще прошипел:

– На консервы пойдёшь, гад…

Рыжий кинулся вверх по спасительной лестнице, а белобрысый заметался, увидел на полу засохший в горшке фикус, схватил его и что есть силы ударил по стеклу… Да где там! Горшок разлетелся вдребезги, засыпав руки мальчишки землёй, а из этой земли вдруг посыпались неестественно крупные красные муравьи. Мальчишка вскрикнул и затряс руками, обернулся и увидел в десятке шагов от себя чудовищно запыхавшуюся, но довольную женщину, которая медленно поднимала электрошокер:

– Сейчас будет немножко больно…

Белобрысый зажмурил глаза и вроде как хотел закричать, но вдруг что-то рухнуло перед ним сверху. Это был высокий широкоплечий мужчина в дорогом синем костюме, ухоженный и явно уверенный в себе. Он перехватил руку женщины с электрошокером и провода контактов выстрела взвились под потолок. Другой рукой он сперва огрел её валявшимся на полу, но почему-то горевшим светильником, потом содрал с пояса преследователя пистолет, обернулся к белобрысому мальчишке, слегка по-идиотски подмигнул и с разбегу вынес ногой преграждавшую им путь к свободе дверь, будто она была вышиблена не человеком, а снарядом. Мимоходом схватив ошалевшего мальчишку под мышку, мужчина поскакал вверх по лестнице, а сверху появились ещё трое в серой форме. Спаситель начал стрелять, но как-то нелепо, не по серым фигурам, а под ноги им и по сторонам. Тем не менее, серые фигуры подняли руки и откатились к стенкам, дрожа и зажмурившись.

И вот так с мальчишкой под мышкой мужчина выскочил на улицу. Светило яркое солнце. Кругом была празднично одетая толпа. Все кричали радостно и неистово хлопали в ладоши. Толпа состояла в основном из женщин и девочек, хотя была пара инвалидов в военной форме, которые пыжась и выпучивая глаза, отдавали честь. Мужчина отпустил спасённого мальчишку на землю и будто бы уже и забыл про него, принимая знаки внимания и купаясь в обожании. Недоумённый мальчик стоял и оглядывался, не веря своему спасению и всему происходящему вокруг.

Из толпы по направлению к мужчине побежала девочка лет семи с огромным букетом белых роз. Мужчина наклонился к ней, их глаза встретились, и вдруг девочка, вместо того, чтобы протянуть цветы, замерла, на её лице мгновенно отразился ужас, букет рассыпался, упал на мостовую, и девчонка зашлась криком.

Белобрысый мальчишка оглянулся и увидел, как из-за крыш зданий, из небесной глубины, на толпу ринулся рой шестивинтовых мощных дронов, вооруженных пулемётами и всевозможными сбросами. Всё погрязло во взрывах, дыму, кровавых ошмётках. Девчонку, которая несла цветы, отбросило далеко в сторону. Мальчишка упал на пятую точку. Его спаситель вроде хотел что-то сказать, протянул к мальчику руки, как вдруг мощный дрон впился ему в голову и оторвал её во мгновение ока. И уже ничто и никто не могли помещать воплю, вырвавшемуся из уст белобрысого мальчишки….

***

Мгновенная темнота и шлепок удара по лицу.

– Достал вопить, сволочь!

Над белобрысым мальчишкой наклонился рыжий, что бросил его в подвале:

–Ты задолбал кричать во сне, придурь… Ещё даже не утро…

Рыжий занёс ладонь, чтобы снова хлестануть по лицу белобрысого, но тот лягнул его запутавшейся в покрывале ногой прямо в грудь. Рыжий отлетел в угол.

Стало понятно, что дело происходит в подвале, похожем на том, где была погоня. Правда трубы были поржавее, с них в пару местах капало, да и свет был потише. Рыжий, приходя в себя, медленно поднимался, прихватив пластиковую табуретку, которую он уронил, приземлившись. Белобрысый тоже не стал задерживаться на лежанке, ловко перепрыгнул через грязный стол и вооружился такой же табуреткой, правда с трещиной на сиденье. Теперь стало ясно, что в помещении они были не одни. У другой стены на куче тряпья раскинулся плотный мальчишка, которого во сне белобрысый называл Бобасом. А далее в совсем сумрачной нише, на лежанке виднелись торчащие из-под шерстяной офицерской шинели головы трёх малышей. На краю их нар сидела хоть и опрятно одетая, но на удивление косматая бабка с абсолютно безумным взглядом.

Рыжий стал медленно подходить к столу, поудобнее перехватывая табуретку двумя руками.

– Я в натуре сдам тебя на консервы… Ты понимаешь, что я ссусь из-за твоих воплей.

Белобрысый мальчишка опустил взгляд на панталончики рыжего. Они были мокрыми вдрызг…

Белобрысый расхохотался. Громко и истерично. Из руки его выпала табуретка с треснутым сиденьем.

Через секунду завыла бабка. Так неожиданно, что вздрогнули оба мальчишки. Теперь уже захохотал и рыжий.

Казалось бы, что такая кутерьма разбудила бы кого угодно, но малыши продолжали спать, очевидно, привыкшие к подобному грохоту и воплям, а Бобас только теперь приподнял голову с кучи тряпья и неожиданно низким голосом прохрипел:

– Ну что за гадство…

И неожиданно заорал, садясь на своей лежанке. Просто издал нечленораздельный вопль. Тут открылась незаметная до этого дверь, и в помещение зашёл молодой человек лет двадцати. Лицо его было обезображено шрамом, идущим через левую бровь, невидящий глаз, впалую щёку и заканчивающимся на верхней губе, слегка оттягивая её вверх, так что был виден отколотый клык и два окружавших его зуба. В силу своей травмы, говорил он сильно шепелявя:

– Вы когда-нибудь поубиваете друг друга…

Он оглядел мизансцену и констатировал очевидное:

– Понятно… Койт опять орал во сне. Марсик из-за этого опять обоссался…

Бобас его передразнил:

– Обоссался… Я скоро из-за них обсераться начну… Коста, давай сдадим их обоих на консервы.

Молодой человек, которого, как теперь понятно, звали Коста, присел перед Койтом на табуретку с треснутым сиденьем и потрепал мальчишку по всклоченной белобрысой шевелюре:

– Ну, сейчас-то чего приснилось.

Койт уклонился от ладони Косты и потупив глаза ответил:

– Мы от хлыстов убегали. Бобаса они поймали, а Марсик оставил меня хлыстам.Закрыл передо мной дверь…