***

Койт не знал, что губровцы давно использовали школы и больницы под свои офисы. У войны тоже были правила. Гласные и негласные. Международные или, если хотите божьи. Обе стороны конфликта не станут долбить по местам, где дети. Всё-таки века уже не те. Да и земляне в таком случае могут вмешаться, А всем хотелось самим друг с дружкой разобраться, без богов, по-своему. Силовики забирали только верхние этажи. Потому что они всегда должны были быть над кем-то, а не по подвалам сидеть. Может и глупо, но никак не иначе. А что касается взрыва в гимназии, то это, несомненно, дело рук ах, каких профи. Во-первых, и время, когда дети ещё в раздевалке и не разошлись по этажам, по классам, а губровцы уже все были на месте, и, во-вторых. сила – только в клочья третий этаж, но так, чтобы перекрытия не рухнули…

***

Койт выпрыгнул из шатла и замешкался, вдруг вспомнив, что он забыл на заднем сидении свой рюкзачок, и, во-вторых, просто не зная, куда бежать. А бежать ему надо было давным-давно, сразу после взрыва. Так же, как он бежал бы после съёмки прилёта на втором мехзаводе.

– Бедный, бедный Койт… Бедный, бедный Койт… – шептал он сам себе.

Койт и сам уже не помнил, откуда у него взялась эта привычка, но в моменты сильного душевного потрясения и физического напряжения, на грани истерики и обморока, он начинал шёпотом причитать, будто успокаивая сам себя:

– Бедный, бедный Койт… -Бедный, бедный Койт.

Койт наконец решил, что побежит направо, вдоль забора, сплошь заклеенного плакатами вождя нации. Но едва он туда ринулся, как был схвачен за плечо первым встречным учителем. А над площадкой шатлов неслось через громкоговоритель:

– Всем построится по классам!

Учителям просто уже сказали, что они должны делать с теми детьми, которые не успели убежать от школы – просто построить их по классам, упорядочить и ждать губровцов и хлыстов, и, понятное дело, дальнейших распоряжений. А дети были офицерские, услышав приказ, они взяли себя в руки и быстро начали его исполнять.

Вот тут-то Койту и пригодился гвоздь. Гвоздь этот так и остался торчать в руке изумлённого, даже не успевшего осознать боль учителя. Конечно же учитель Койта отпустил. И у мальчишки было секунд десять добежать до первого плаката, прежде чем сзади раздался визгливый вопль.

Но что там сзади – наплевать. Там губровцы только-только из минивэна выскочили. А вот впереди, прямо на него, катились три дроида хлыстов – метровые шары килограммов под двести веса, в которых были и шокеры, и сети, и газы, и неизвестные Койту прибамбасы для усмирения одиночек и толпы. И это был не сон. Вот если бы это был сон, то вождь нации сейчас же шагнул бы с плаката, отфутболил бы дроидов, осадил бы губровцев и спас бы его, бедного, бедного Койту. Но это был не сон, совсем не сон, впрочем… Впрочем, Койту показалось, что, через плакат от него, вождь нации вроде как кивнул головой и подмигнул. Неужели… Койт понял, что там заклеенная дырка в бетонном заборе, дай бог подходящая ему по размеру. Два прыжка – и вот он рядом. А из дроида – в грудь мальчишки электроды. А там-то коммуникатор. Иглы впились в него, Койту грудь обожгло, треск, от электродов отпали оплавленные провода, мальчишка завалился левым боком дыру, порвав плакат вождя напополам. Курточка предательски зацепилась за торчавший кусок арматуры. Койт рванулся что есть силы – и прощай курточка формы шестой гимназии, доставайся хлыстам и губровцам, вместе с камерой-значком, мелким жетоном, зеркальцем и ключом от элитной недвижимости.

Койт вломился в заросли террианского бурьяна, бородатого, мочалистого, липкого. Сразу за забором на великую удачу оказалась канавка. Койт упал в неё и на четвереньках, по-собачьи, побежал прочь. Прорываться сквозь террианский бурьян было тяжело, а вот ползти под ним, ниже листьев было гораздо быстрее. Сзади забабахало, бурьян зачавкал, Койт понял, что в его сторону стреляют. Затем кто-то заорал, мол, подсадите меня, и Койт понял, что губровцы с хлыстами перелезают забор. Канавка углубилась до состояния настоящего рва, глинистого и мокрого, и Койт увидел жерло широченной бетонной трубы, врезавшейся в склон. Койт глянул – на том конце трубы было светло. Сзади кто-то вопил, где, мол, небо, почему так долго… Мальчик понял, это вызывают дроны-летуны.