– Хорошо, – наконец сказал он. – Я тебе верю.

Леда неловко улыбнулась уголком губ, опершись локтями о прилавок и перенеся вес на руки.

– Хорошо, – послушно согласилась она. В ее голове не вызывало интереса внезапное желание Исы одарить ее букетом и еще раз сводить в кафе, она искренне считала это простым проявлением дружбы, которая у них наклевывалась.

Между ней и Гадесом повисла тишина – не та неловкая тишина, когда хотелось сгрызть себе ногти от нервов, но та тишина, когда ты ковырял мыском кроссовка пол и издавал незамысловатые звуки "Пу-пу-пу-у".

Гадес изучал лицо Леды, ища любой намек на обман или беспокойство. Но все, что он увидел, была простая, почти детская невинность в выражении лица. Было ясно, она искренне верила в чистоту намерений Исы, смотрела на их зарождавшуюся дружбу через призму наивности и доверия. Гадес почувствовал укол беспокойства, ощущение, что кем-то таким открытым и уязвимым может легко воспользоваться кто-то с далеко не самыми благородными намерениями.

Гадес мягко улыбнулся – редкое зрелище, которое согрело его суровые черты и смягчило острые углы лица. Он протянул руку, сначала нерешительно, и нежно приподнял подбородок Леды кончиками пальцев, заставляя ее встретиться с его пристальным взглядом. Леда завороженно выдохнула «Оу…», не смея шелохнуться.

– Леда, моя дорогая, – тихо пробормотал Гадес. – Я знаю, ты видишь в людях лучшее, и это прекрасное качество. Но мне нужно, чтобы ты пообещала мне кое-что, хорошо? Если ты когда-нибудь почувствуешь себя неловко, если тебе когда-нибудь покажется, что кто-то пользуется твоей добротой или добродушием, я хочу, чтобы ты пришла ко мне. Может, я и не твой опекун, но я действительно забочусь о тебе и хочу быть уверенным, что ты останешься в безопасности и счастливой в конце истории. Ты можешь сделать это для меня, дорогая? Будешь ли ты доверять своим инстинктам и слушать свое сердце?

Леда сглотнула, чувствуя, как комок слюны прокатился по горлу вниз. Пальцы Гадеса все еще были у нее под подбородком. Она не знала, сколько они так простояли, смотря друг на дружку, но шевельнуться или что-то сказать, чувствуя прикосновения Гадеса, ей было крайне неловко. Поэтому она молча пялилась на него своими круглыми глазами, чувствуя странную смесь эмоций.

Тихо звякнул колокольчик.

– Росида, – послышался голос Исы, он замер на пороге магазина. Леда отдернулась назад, торопливо снимая фартук.

– Привет. Я закончила. Пошли, – она аккуратно вылезла из-за прилавка, стараясь не касаться Гадеса, и направилась ко двери. Гадес поймал ее запястье, заставив замереть на секунду.

Взгляд Леды жалобно встретил веселые глаза Исы на мгновение.

– Леда, пожалуйста, – спокойно выдохнул Гадес, его рука была теплой и мягкой, словно плюшевые розовые наручники. Леда сглотнула. – Подумай над тем, что я сказал.

С этими словами он отпустил ее руку, позволяя уйти. Леда рывком кинулась прочь из магазина, ни слова не сказав.

– Босс? – Иса приподнял брови, дождавшись, пока Гадес глянет на него вопросительно. – Увидимся завтра на работе, – Иса подмигнул и скрылся за дверью, поспешив догнать Леду.

Гадес остался стоять у прилавка, смотря на закрытую стеклянную дверь. Аромат цветов показался ему горьким – в носу засвербело, и он точно не мог сказать, от раздражения или разочарования.

Рабочий день кончился, настало время возвращаться домой.

Гадес стоял у прилавка, его мысли кружились, пока он наблюдал, как Леда и Иса исчезали за дверью, и солнечные лучи вокруг противоречили его мрачному настроению. Он нахмурился, его брови нахмурились, когда он попытался понять странное напряжение, которому стал свидетелем между ними троими.