Наш спокойный городок в центре Старого Континента чем-то напомнил Африку. Нет, не цветом кожи жителей. Хотя в последнюю пару-тройку лет народа малость перемешался. Но всё же.

Война обошла их стороной. Потому что… Ну а кто и зачем станет бить по Африке? Не Южная Америка же, на правильную исторически сторону встали в войне. Хотя и декларировали нейтралитет. Однако кому не понятно?

А мы тут у себя… Да что мы-то? Мы далеко! Попробуй ещё дотянись, когда тебе пятки поджаривают! Отец рассказывал, что его привлекали к отражению кибератак. Ну, ещё пару знакомых призвали. И всё. Я в детстве даже толком не знал, что война.

И вот теперь – что? Неужто и в наши …э… глубиня что-то из области мировых проблем заскочило? Да ну! Скорее во временное помешательство Вероники на почве горячей «любви» к бывшему поверю! Мы же старый творческий центр, научный, культурный и всё такое. Какие мировые катаклизмы в окружении сосновых лесов?

Автопилот такси гордо объявил, что мы приближаемся к месту назначения. Вот и славно, Василиса! И чего они женские голоса туда поназаписывали? Неолуддиты остро реагировали на мужчин? Ерунда какая-то!

Но слушать приятно, признаю. Мягкой бархатный голос не раздражает и не пугает. Этакое чувство, что любящая мать, сестра, жена… короче, кто-то значимый делится секретом.

Ладно! Где тут дом моей Веронички? Ага, вот теперь вижу: прибыли! Ну, до встречи, до встречи на новом рейсе, милая Василиса. Поставлю, всё поставлю в сети. Довезла, как младенца укачала. Спасибо, спасибо…

Такси осталось за спиной. Впереди дом, третий подъезд. Входная дверь распахнута. Какие-то бумажки, мусор прямо на лестничной площадке. Многие квартиры стоят с открытыми дверями. Вещи набросаны в прихожих. Это видно прямо с лестницы, всё-таки мне надо на третий этаж.

Прохожу, оглядываясь по сторонам. Жутковато. Обычно у нас в жилых домах улыбающиеся люди, вышедшие из квартир по делам, – здороваются, разговаривают. Они приветливы и открыты. Сейчас всё пусто, спросить не у кого и нечего.

День, светло. Но на этажах горят лампочки. Неужели ещё с вечера или ночи? Дом старый, датчики движения не установлены. Можно с уверенностью судить: либо здесь живут очень небережливые люди, либо…

Ушли? Почти все? Как я за творчеством не заметил суматоху? Впрочем, дом наш в лесочке, неподалёку от старого Культурного центра. «Юность» – так, кажется, когда-то назывался. До войны.

Я говорил, что война прошла стороной. Но не в полной же мере! Как вы себе представляете мировой конфликт, о котором никто не знает в глубинке? Но, что это я… Кто пережил – тот знает. Кто же не знает – тот…

В удалённых микрорайонах маленького городка жить комфортно, но не всегда успеваешь следить за процессами в мире. Мать с отцом ещё вот в хлопотах по поводу скорого появления младенца на свет. До проблем ли в окружающей действительности?

Родители. В таком почтенном возрасте стать родителями снова – это же ещё решиться надо. Хотя, в мои неполные двадцать сорокалетие стариками кажутся. Может, они и правы, Светлана и Павел, мать и отец, гении кулинарии и теоретической физики.

Я поднялся на третий этаж, позвонил в дверь. Звонок у Вероники громкий, его слышно едва ли не на первом этаже. И уж точно – всем соседям. Только где они все сейчас?

В соседней квартире жил пожилой художник. Ну, пожилой с оговорками. Антону Сергеевичу где-то сорок пять – сорок шесть. Может, и меньше. Слава, если была такая, осталась в прошлом, в далеких двадцатых.

Он тогда резкий старт взял. В двадцать девятом в Париже выставку устроил. С большим успехом прошла. Это он сам нам с Вероникой рассказывал, угощая её по-соседски, а меня, кхм, полюбовно.