После этого римский префект ушел с Иисусом в преторию, где уже не в публичной обстановке задал Ему вопрос, приведенный всеми евангелистами: «Ты Царь Иудейский?».

Этот вопрос показывает, что суть обвинения наместнику уже известна. Однако Пилат имел тогда еще поверхностное представление о конкретных обстоятельствах, которые были положены синедрионом в основу обвинения Иисуса, а также о Нем самом. Достаточно сказать, что префект не знал о галилейском происхождении Иисуса.

Мы видим, что иудейские иерархи, согласно разработанной тактике, дают Пилату информацию о «преступлении» дозированно, поэтапно. Скорее всего, они постепенно накаляли обстановку, пытаясь преодолеть нежелание Пилата вникать в это дело.

Вначале, просто констатируют: Иисус – злодей. Затем, уточняют: Он не просто злодей, а злодей, который заслуживает смерти по римскому закону. И наконец, конкретизируют Его преступление – Иисус должен быть казнен как враг Рима, претендующий на иудейский трон. А это безусловное основание для проведения чрезвычайного римского суда.

Заметим сразу, что позже, когда Пилат объявит, что не нашел в действиях Иисуса вины по римскому закону, иудеи, согласно Иоанну, снова перейдут на «запасной» вариант обвинения по иудейскому праву – «мы имеем закон, и по закону нашему Он должен умереть, потому что сделал Себя Сыном Божиим» (Ин. 19:7).

Следовательно, наше предположение является верным. Формула обвинения оказалась универсальной. Она позволяла дело особой подсудности по еврейскому закону без особого труда трансформировать в дело особой подсудности по римскому закону. И наоборот.

Николай Ге. Что есть истина? 1890 г.

Реакция Пилата на выдвинутое против Иисуса обвинение многим кажется неожиданной, что, по мнению ряда исследователей, свидетельствует о недостоверности евангельских рассказов.

Полагаю, что эта была естественная реакция префекта, услышавшего ответ Иисуса на заданный Ему ключевой вопрос: «Ты Царь Иудейский?». Для этого надо лишь обратиться к нормам римского права, которыми руководствовался Пилат. А они прямо обязывали его основывать свои выводы на истине, поскольку это входило в предмет доказывания по делу. Поэтому Пилат и задал этот вопрос. Не столько Иисусу, сколько самому себе: «Что есть истина?» (Ин. 18:38).

Так, Модестин в 12-й книге «Пандектов» писал о предмете доказывания обвинения (причем именно по закону об оскорблении величия!): «судьям следует рассматривать это обвинение не как случай (выказать) глубокое уважение к императорскому величию, но (основываясь) на истине; ибо следует обращать внимание и на личность: мог ли он совершить (такое), и совершал ли он прежде что-нибудь, и имел ли намерение (совершить), и в здравом ли уме находился…»44.

Поэтому Пилат и пытался выяснить: что же представляет из Себя этот необычный Человек? Мог ли Он, исходя из Его личностной характеристики и направленности Его воли, претендовать на реальный трон и стремиться к захвату реальной власти в Иудее. В итоге наместник легко выяснил то, от чего полностью устранились еврейские судьи: истина заключалась в полном отсутствии какой-либо вины в инкриминируемом Иисусу преступлении.

Оценивая действия Пилата, надо, кроме того, учитывать предписание римского закона о том, что «доказывание возлагается на того, кто утверждает» (Павел), «предъявляет требование» (Марциан)45. Между тем, обвинители из синедриона не спешили четко сформулировать обвинение перед наместником. Поэтому выглядит логичным, что после допроса Пилат вышел к иудеям и сказал им, что не находит никакой вины в деяниях Иисуса. Но, видимо, это заключение вызвало в толпе, манипулируемой священниками Храма, бурю негодования. Неизвестно – по этой ли причине или нет, но после сказанного Пилат вместо того, чтобы отпустить Иисуса, направил Его по подсудности