– Заблокировать двери!

Подсветка вокруг них сменилась на красную, и она, обхватив колени руками, ощутила невероятно тяжёлую грусть, давившую ей физичеки в центр груди. Лиа́на знала: нужно найти причину и давление прекратится. Мысленно прикоснувшись к одному из фрагментов памяти, она вдруг поняла, что именно вызывало тяжесть: поведение отца напомнило ей о развоплощении матери.

В тот период планетарного цикла пахло распускавшимися жёлто-белыми цветами, выделявшими красноватый, пригодный для еды сок. К слову, на Ласаи́рте не существовало не пригодных для чего-либо растений. Но путать назначение всё же не стоило: нектары и пыльца редких растений могли вызывать у «ла́са» осложнения – их использовали для создания вещества, подпитывающего бактериальные формы жизни.

Стоя возле входа в пирамидальное здание из плотного непроглядного стекла, Лиа́на ждала, пока отец прекратит спорить с матерью. Она чувствовала его метания из-за нежелания её отпускать, и её скопившуюся на сердце тяжесть. Не сумев её переубедить, Сола́р отошёл в сторону, провёл рукой по волосам и, сгорбившись, отвернулся. Встретившись с Лиа́ной взглядом, Зара́йя подошла к ней.

– Много лет я думала о том, как изменить жизнь на планете, – взяла она дочь за руки, передавая ей частичку своего тепла. Лиа́на подняла на неё глаза полные слёз. – Прости меня, – печально улыбнулась Зара́йя. – Я не могу смотреть, как они угнетают и уничтожают наш вид. Это не слабость, дорогая. Я просто устала. Разрешишь мне немного отдохнуть? – Лиа́на в голос разрыдалась, и она крепко её обняла. – Однажды ты узнаешь больше, и всё поймешь, – поцеловала Зара́йя её в лоб, оправила свободное, выбранное для церемонии платье, и вошла в пирамиду.

Лиа́на не видела, что происходило внутри, а потом верхушка пирамиды раскрылась, и из неё вырвался фонтан огненных искр, растворившихся в воздухе.

Ей было ужасно тоскливо! В груди горело, ком застрял в горле. По привычке слегка приглушив эмоции, она искала способ отвлечься, и решила прибегнуть к своему любимому методу.

С самой начальной фазы она обожала мечтать, и, путешествуя мыслью, была уверена, что придумывает планеты, природу, энергии и существ, пока Зара́йя не объяснила ей, что её перемещения реальны. Лиа́на всегда знала, где находится её тело, но не всегда могла контролировать направление полёта.

Сместив внимание, она снова последовала за своим внутренним импульсом, заскользив по длинному туннелю и оказавшись над планетой, испещрённой многочисленными рытвинами, вокруг которых виднелись оазисы жизни. Центр планеты был холодным и издавал низкие, скрипящие звуки. На всякий случай, пожелав стать невидимой, она растворилась в пространстве и полетела смотреть, куда её занесло.

На подлёте к атмосфере Лиа́на ощутила удушье и замешкалась. Чтобы проскочить загрязнённую зону, ей пришлось создать защитный пузырь. Когда-то Зара́йю научила этому трюку её названая мать Хе́кта, возглавлявшая жриц. А Зара́йя – Лиа́ну. Иногда в путешествиях её заносило в места сильно отличавшиеся от их галактики, и её энергетическое тело впитывало нечистоты, от которых она потом начинала болеть. В целях безопасности Зара́йя передала ей некоторые знания.

Являясь абсолютно невидимой для этого пространства, Лиа́на спускалась всё ниже, и с высоты полёта уже могла различить город металлического цвета, на улицах которого сновали населявшие его существа. Они страдали от перенаселения. Лиа́на видела образы, понимая, что в отличие от Ласаи́рта, где особи создавались ядром планеты, здесь существа множились сами. Она узнала бы больше, если бы не переутомилась и не потянулась обратно вниманием в тело.