Тащат в Ганг войти и постирать

И лотоса цукаты, и скорби сари,

И гранаты, и ламою предстать!

Мне нравится, что ты по мне скучаешь,

Хоть иногда, нечаянно, когда читаешь,

Один или с друзьями виски пьешь,

Когда стоишь на светофоре,

Когда спешишь к другой…

Мне приятно, что невольно

Тормозишь, изредка – не важно,

Скучая радостью, не болью.

Мне нравится быть не с тобой,

Стучать тоскою по стеклу асфальта,

Впечатывая медью палую листву,

И выкупая у судьбы за пятаки

Свободу и игру без правил.

Как мило, что другой не болен:

Иллюзии гирляндою включаешь,

Сворачиваясь в вертопраха кокон

Цветными огоньками ожиданья.

Мне по нраву, как мы скучаем:

Струной натягивая миги встреч,

Объятья ветру нежно раскрывая,

Пружиной хастла память обнуляя.

По душе, что врозь скучаем:

В работе, суете, с другими —

На грани расстояний,

За гранью совершенств,

Сиюминутно и без граней.

Когда же вместе – не скучаем:

Знай, успеваем яблоки трясти,

Монетами ловя плоды румянства,

Рассветным звоном скуку изгоняя.

Занятно, что случаем скучаю я:

Иногда – по всякой чепухе,

По россыпи словесной в чате,

По музыке вдвоем и по дождю,

В котором рядом сингапурно.

Мне нравится и так скучать:

Нечаянно, час от часу —

Отчаянно, до лунной жути.

Как славно листьями шуршать,

Когда идешь с одной ноги!

Как важно вовсе не шуршать,

Когда вдруг брызнут поцелуи

И, Гаутаме визу прерывая

Измором соло-губным,

Распыляя светом —

Оранжевым цукатом,

Латунью шелестящей, что

Зеркала асфальта зачищая

Лунным блеском, стягивая

Тени отражений к горизонту,

Индиго тротуара обращая

Лесом мачт, маня мариной

Шпилеокой, на ряби рвется

Суета, рябинкой рассыпаясь.

Как дивно шорох опрокинуть,

Ступив случайно в лужу,

Дней иноходь сорвать,

Четверкой ног сменить

Конкур аллюром и, отпуская

Шагом рысь, сосулькою застыть.

Как упоительно тогда стоять,

Кислинкой Камы обжигаясь,

В объятьях Сури ленью тая,

Мокрень свою теряя, стирая

В серебристых лужах сутр

Копеечную спесь до дыр.

Как весело плести из струй

Косички в шелест струнный,

Крутить капели ртутные клубки,

Прозрачные ткать гобелены,

Пряча слякоть в узелки и

Плавя мокрый лист до злата.

Как славно не шуршать совсем,

Особенно дождливым днем!

Бозоны сели на ладошку:

Словить – словила, как удержать?

Летят незримыми огнями – ни дать,

Ни взять, святых угодников приветы.

Йоргена огни? Дух Йорика? Марии?

Простите за кощунство, автор веселится,

Бозоны щекоча, ловить пытаясь ароматы.

«Чем пахнут?» – спросите лениво, руль

Правя осторожно. – «Ремеслом?»

Счастьем! Иль любовью?

Этот афро-дикий зодиак

Един для всех и многолик,

Впадая в облачный транс,

Атласно огнями сверкая,

Становится волен как кошка

И, как муссон, неудержим,

Протею подражая, меняя

Крылья, ноги и хвосты,

Тасует жизнь в лукошке,

Шлифуя сладким крапом —

На радость малиновой кошке,

И тянет к свету ворох бытия

Всполохи нытья, чертополоха,

Чертополошное горе-забытье —

Житье без поцелуя Рати,

И тянет-тянет нас репкой

За носы, за ушки к любви,

Чтоб глаз ни губ не отводили

И Йорика огонь творили.

Не борзых щенят, скулящих

Ре-минорно, не котят слепых

Несу домой, прижав к себе, —

А мажорно рассыпных,

Глазастых, гамма-огневых,

Лучистых кванто-карамелек,

Тащу двух-спинных крошек,

Нахальство то ли блажь струю,

Когда верчу-смотрю и растворяю

Счастливые бозоны цветом в небе,

Глупостью становясь заметна в свете.

Но после слезных лет, поверьте,

Сиять приятно и вакхительно,

Особенно в антракте грозовом,

На фоне городской марины:

Небес индиго-лазуритных,

Граффити мачт кленовых,

Ступая в патины тональность

Листом золото-жарым – зонгом,

Свингуя жилками заката,