Стегая прахом, плетут уздечки,

Тогда любовь и пьют, и вьют.

Не слыша ропота баталий,

В словесной пыли из лузги

По звонким улицам брели,

Касаясь пальцами друг друга,

Мурашкам открывая двери,

Лукавства семечки бросая,

Немея в хладе от жары,

Что путала и мысли, и следы

На плачущем асфальте – мы

Плыли средь суеты войны,

Сквозь сволочь, склоки и Атаки

В огнях рутины, и ловя волну.

Иль о любви молчать в войну?

Фугасы и осколки рвут язык,

А ты немеешь безрассудством?

Всплеск, отражения круги?

Была ли то влюбленность?

Не знаю, но кругом – война!

Повсюду смерти гарь и злоба,

А ритмы вскачь несутся:

Без свиста, без кнута,

Без страха оступиться,

Устроив сердцу гонки,

День с ночью перепутав.

Любовью трепетать?

Вы часом не больны?

Померкли разумом, грибы

Мерещатся в шрапнели?

Но равнодушье окрыляет,

Инфою ритмы укрепляет и

Сносит в поднебесье скачки:

Атону под огнестрельные лучи,

И Одину на службу – так,

Битом множа рать и

Битые часы сдаваясь,

Нас рекрутирует любовь:

В войну войною и воюя, и

Мы стреляли мурашами,

Войны не замечая.

Так о любви шептать ли?

И как писать в войну?

Погашенной луною!

Дыханье перекрыло:

Измяв свое геройство,

Стал страшен явью явно.

Я не забыла, и помнить

Не желая, стираю потому.

Незримо зримым был,

Но источив обман муара,

Ты наготой стал неприятен:

Пустой от порока шелухи.

Героя нет – нет и любви.

Поди, поди…

Опять под свист

В тоннель брести —

Там очередь и снова эхо:

Блажь и сиротство.

Вопросов нет —

Ответов тоже.

Героя нет! И анти

Мне не нужен тоже.

За нулевой отметкой,

За отрицаньем белизны,

За низверженьем чистоты,

Не видим Антиной, увы,

Не Ной – фигляр немой.

Антигерой – пустышка и пустяк,

Невидим без, различен – всяк.

С приставкой анти мне

Не дышать: охоты

Нет до вздохов…

В сумеречной зоне бытия

В тревоге и прожилках

Иссиня-грустных я,

Радостью стекая,

Вон рифму изгоняя,

Митре жертву принеся,

Вышла на тропу войны,

С утопией покончить дабы.

Закончилось стенанье,

Забытье, нытье, безделье —

Словом, чепуха и грезы девы,

Что пылью-чушью зачихали,

Свернули измы в экс-фольгу —

Все, от мечтаний до метаний.

Любовью поблажила,

Зажгла и выдула

Все свечки – разом.

На войне как на войне:

Томясь, ты проиграешь!

Но призраки любви не спят,

Химерами сраженья длят и

Сумерками душу заполняют.

Ты обернуть хотел все сном? Смешком?

Коль ты пленен, зачем стыдишься плена?

Не исчерпав, едва вкусив, ужели подавился?

Так сквозняком заходит драма: без спросу,

Облетая дом, шаря по углам, пуская воду,

Зевая, нарушает тишину событий,

Заваривает чай с ленцой и мятой,

И, зависая чайкой над столом,

Вопросом липнет к чашке.

Ты обернуть хотел все сном?

Опять? Назад? Да сколько можно?

Посадить в беспамятства лукошко?

Крутануть по барабанным перепонкам

Белкой, чтоб загудел тот сон, завыл и

Стрелкой вылетел в трубу, не смея

Замахнуться на игру на флейте

Ноктюрно-водосточной?

Ты повернуть хотел весну?

Захотел пройтись смешком?

Ханами за варенье выдать?

Сакуры фатою суши завернуть?

Вишневой косточкой зардевшись,

Закат встал в горле комом —

Рассыпал розу лепестками,

Немея встал, вздохнул

И вышел, не прощаясь,

Ночлег свой уступая даме…

Мне весело в дождливый день,

Особенно, когда в душе мокрень

И скука распоясалась совсем и

Растеряла все тесемки, пояски,

И колченого скачет дровосеком,

Предлагая кальмаровы колечки —

Смешки, смешарики – все оптом,

А антикварно только слезки, и,

Ржевского свистая балагуром,

Вскипая изнутри шампанью,

Стихает в пене вакханалью.

И признаюсь, однако, сюром:

Сны в дождь мне не с руки —

Мокрельные ребята струйно

Под струнный шепот, что

Ртутью капель освещает дао,