Готовая строфа метнулась —

Сном стих задавлен: сбит.

Пытаясь тщетно оживить —

Все перья распустила разом…

Быть может сыщется когда

В корзинке памяти синицей?

Вот ты – едва ль – сон в руку!

Ты можешь проявиться

Майским снегом, ливнем,

Паденьем йены, шквалом.

Торнадо ножкой шаркнуть —

Ты можешь все, конечно,

Но вдруг, врасплох, витийно,

Градно, volens-nolens – видно,

Так планида отдает команды:

Стратегия аврала, свинг, натиск.

Так и живешь волною – иначе

Окаянство царское твое,

Сиятельство пиратства

Киснет без трех китов —

Центро-вакхительных,

Винтажно-абордажных.

Так под совиную сурдинку,

Афинскою морзянкой,

Я стрелами Паллады

Разбужена и сброшена

В рев казуальной рынды

И, распадаясь пиксельно,

Улейно-жалая, без жала,

Бессонно палая, без ритма,

Треща ослепшим фитильком,

Огарок веры елея крестословом,

Невнимание приняла несмело

И на дорогу вышла…

Кто ж знал, что аритмия

Ритма бешено запросит,

Заноет, заскулит, немея

Хладом водопада, звеня

Застывшею струей…

Кто ж ведал, что сердце

Щенью заскулит и засучит

На раз – на четыре смолкнет.

Кто ж думал, что прыгнет

Под колеса мрака, в морось

Туманной Андромеды, известь

Квазаровой пороши, в немощь,

Коченеющий молочный путь.

Кто ж чаял, что запросто,

Как невзначай за чаем,

Без спросу гулом спросит

Остановку и сюром сбросит,

Опрокинув сором, льдышкой

Несиянной, Оккама окаянной,

Пустячком без ритма, киксом,

В колею беспутья и нытья.

Кто ж знал, что ты иной —

Глухой, слепой, немой,

Свободный и ничей,

А главное – не мой!

Я ожила – я задышала!

В сети тебя искала,

Снискала и

Тут же потеряла.

Ты был ни тем, ни этим,

Ничем – никем,

Пустышкой, пуговкой,

Нет – дырочкой!

Кем ты казался, мнился,

Кем блажила, как шальная,

Как глупая синица,

Ослица-горленка,

Выветрился киксом,

Как и появился – кликом.

Так хотелось тебя вздохнуть,

В себя впустить и перевить,

Перекрутить, свернуть,

В ушко продеть и вынуть

Златою рыбкой, new-Nemo,

Пескарем в окно плеснуть,

Тобою сумрак окропляя,

Иль, испросив колечко,

Восвояси отпуская.

Смешно – но прихоть

Любовью называла,

Орлицей стерегла,

Тая причуду-дурочку,

Маленькую веру,

Воображения игру,

Эсперанто чувств и

Ветреность экстрима.

Я не жила – в обмане

Утопая билась нерпой,

Скользила молча блефом.

Экспериментально яд приняв,

Искала я вакцину в рифме,

Переливая страхом кровь,

Штопая азартом сердце.

Шунты рассыпав в луже,

Спустила грязью

Все диаманты жизни —

Сама же опустела,

Но сталью заблистав.

Ну что с того, что потеряла.

Тебя утратив, обрела себя:

Вернула из мороси мороки,

Из не’жити небытия,

Из наважденья грез,

Дисперсных слез и

Нежных симуляций.

Воротила измотанной,

В осколки битой, латаной,

Ожиданьем рваной, колотой,

Песчаной бурей распыленной

На яти явных междометий,

Лоскутиком продрогшим, сизым,

Незабудкой с пересохшими губами —

Неутоленной, но все ж охочей

Тобою дышать и колыхаться.

Живем мы в ощущеньях,

И ощущаем лишь желая

Коснуться и обвиться,

Телами обменяться

Иль подарить себя.

Я ожила – я изменилась!

Вернулась из обмана – и

Рада, что жива осталась.

– Как жизнь? Кипит?

– Планеркам вопреки!

– Козой дерет?

– Без плана продирает рьяно.

Москва многоэтажно пьяная,

Одноэтажье штатов задирая,

Пускаясь штатно в озорство,

Плюя на заповедь Генштаба,

Зовет в коловорот сумбура,

За иноходь штрафуя блудом

И марафонным саксаулом, —

Все планы граждан списком

Распуская раз за разом и

Постоянным окаянством.

Живу вне плана: между,

Спорадами, аврально,

Без точек и жеманства, но

В ожидании любви и чаянно,

Сомнамбулой, как невзначай,

Незримо явью средь прохожих

Гоняя сумрак продрогшею листвой,

Меняя подгнившую латунь на поцелуй