Малик внимательно следил за каждой мимикой её лица и, заметив, как та растерялась при виде неожиданного гостя – омрачился. Он будто на себе ощутил ту бурю, которая сейчас творилась в её душе, и, прислонившись к спинке стула, он чувствовал, что силы ему изменяют, и постарался темнотой зала скрыть свою бледность и пытающий взгляд, устремлённый на возлюбленную. Шатен с горечью для себя признал, что свеча любви в её сердце все ещё не погасла, и фрустрация, словно недуг, постепенно овладела им в склен.

Всеобщий недруг нашей троицы подошёл к их столу стройным шагом, с напышенной важностью.

–

Аскер… – неприязненно сказал Хабиб, – какой неприятный сюрприз.

–

Я тоже рад вас видеть, – надменно ответил вивен, а после, игнорируя присутствие братьев, наглым образом обратился к Хадидже:

–

А как ты поживаешь, златовласка?

Хадиджа отвела глаза в сторону, дабы не глядеть на это пусть и красивое, но омерзительное лицо. Этот поступок Аскера не говорил о его бесстрашии, а скорей о целенаправленной провокации на конфликт; и в этом он был признанный мастак.

–

Не твоё дело, мразь, – пребывая на грани срыва, прошипел Али.

Лейла фунциотивно взялась за руку Хадиджи. Та подняла на неё глаза и прочла все те эмоции, что выступили на её покрасневшем от ненависти лице. Девушка еле сдерживалась, чтобы не отвесить подлецу горячую оплеуху. И Хадиджа весьма охотно разделяла с ней это желание.

–

А ты ни чуточки не изменился, – обратился Аскер к Али, – всё так же горяч. Ну что, скучали по мне?

–

Ты даже не представляешь как. – ответил с ухмылкой Хабиб и, вытянув вперёд свой кулак, прибавил: – особенно они.

Услышав это, Али и Малик задиристо рассмеялись. Хабибу изощрённо удавалось вставить броскую шутку в нужный момент и в нужном месте.

–

Я рад, что у вас сохранилось чувство юмора, – иронично фыркнул Аскер.

–

А где ты был так долго? – спросил Али, смотря на него изучающим взглядом. – И как поживает твой отец?

Аскер строго нахмурил на него брови.

–

Отдыхал за границей, – тем же взором ответил он. – А какое тебе дело до моего отца?

Али промолчал и многозначно переглянулся с братом и Маликом. Те, в свою очередь, догадались, на что он намекает. Аскер, сделав вид, что не заметил этого, надменно перевёл взгляд на Хадиджу и Лейлу и, видя их скованность, на его лице вытянулась лукавая ухмылка.

Поняв настроение девушек, Али, с пониманием брата и друга, попросил их отойти в сторонку. И те, не смея ему перечить, скорей из уважения, чем от страха, направились в сторону другого стола. Аскер стал провожать их с той же ухмылкой на лице, к которой примкнула и похоть в глазах.

–

На что ты так уставился? – в порыве ревнивого приступа спросил Малик.

–

А что? – посмотрев на него, ответил Аскер. – Тебе завидно, отвергнутый?

Это была последняя капля.

–

Да как ты посмел? – схватив его за горло, а после прижав к стене, вскрикнул разъярённый художник.

Аскеру вновь довелось ощутить, какой недюжинной силой обладают руки Али, а эти разъярённые глаза и каменное, хладнокровное выражение лица впервые подвергли его в недетский страх. И те отчаянные выпады рук, что он бросал на него, не помогали ему отцепиться от этого львиного хвата.

Друзья Аскера, давно заметившие перипетию событий, которая могла и должна была перерасти в неизбежный конфликт, стояли поодаль, готовые в любую минуту ринуться на подмогу своему опрометчивому приятелю. И когда перепалка между супостатыми врагами не заставила себя долго ждать, они сразу же бросились разнимать двух сцепившихся закадычных недругов. Однако их вмешательство было честным, так, как Али схватил Аскера с такой силой, что, казалось, на шею тому была брошена стальная петля; и видя почти заказанные глаза жертвы, у некоторых парней возник невольный испуг.