–

«Да, – твердила она про себя, – Я королева бала»!

И подобное ямство, пожалуй, было ей простительно, ведь оно не было беспочвенным.

–

Вот это да, – отозвался один из парней, с каким-то злым смыслом, – как же хороша Хадиджа, да, парни?

Сидевший неподалёку Малик, услышав его реплику, бросил на него ревнивый взглянул.

–

Закрой свой поганый рот, – пригрозил, он сверля того озлобленными глазами.

–

Иначе что? – будированно ответил тот, вальяжно упираясь на спинку стула, выставляя вперёд свой бамон.

–

Не выводи меня из себя, Курбан, – предупредил Малик. – Тебе же худо будет.

–

Я рискну! – повесив руку на спинке стула, надменно ответил Курбан.

Глаза Малика покраснели от гнева.

–

Да я тебя… – угрозой протянул он и только захотел встать, как вдруг Лейла, схватив его за руку, произнесла:

–

Не надо, брат, не стоит.

Взглянув на сестру, Малик успокоился и сел обратно на место. Заметив издали бурную реакцию своего друга, Али решил узнать, в чём дело?

–

Ас-саламу алейкум, Малик, – пожав ему руку и поздравив с окончанием школы, произнёс Али.

Ответив ему взаимностью, Малик поздоровался с Хабибом и осторожно, пылая с жару, взглянул на Хадиджу и, с трудом сдерживая свою страсть в узде приличия, он сухо сказал ей лишь то, что та прекрасно выглядит.

–

Спасибо, Малик, – с почтением ответила кудряшка. – Поздравляю тебя с окончанием школы.

–

Благодарю, – тем же тоном ответил шатен. Затем все друзья уселись за одним столом.

–

Слушай, Малик, – обратился Али, – я заметил, как ты разговаривал с Курбаном, и, судя по твоему нервному виду, разговор был не из приятных.

–

Да так, – нахмурив брови, ответил тот, – решил его поздравить.

–

Ты? Его? – ухмыляясь, вытянул Али. – Лучше признайся сразу.

Малик опустил глаза и постеснялся признаться, что он чуть было не влез в драку из-за того, что в нём заиграла нистичко- вая ревность. Поняв, что тот ничего не скажет, Али и Хабиб неожиданно встали с мест и подошли к столу, за которым сидел Курбан.

–

Эй, ты, жирдяй, – грубым тоном, обратился Али, – Что ты сказал Малику?

Увидев братьев, толстяк растерялся и проглотил кусок пирога, вместе с испуганной слюной.

–

Ты что, оглох? – спросил Хабиб.

Тот от страха остолбенел на месте, а сидевшие с ним за общим столом ребята взяли паузу, завидев внезапно вспыхнувшую баталию. Никто из них не стал вмешиваться, а лишь вперил свои увлечённые глаза на микрюху, который бледнел с каждой новой секундой, но, к счастью для него, в разговор вмешалась Хадиджа и попросила братьев не учинять драку.

–

Нет, я должен узнать, о чём вы разговаривали? – сказал требовательно Али и сделал решительный шаг к толстяку, который все сильней стал прижиматься к спинке стула, и, завидев это, на губах Али скользнула ухмылка, которая не скрывала его удовольствие тем, что публично унижает этого парня. Ведь всё, что было связано с Аскером, было ему противно, ненавистно, а Курбан часто хвастался тем, что является его лучшим другом.

–

Брат, оставь его, – попросила Хадиджа, – Не стоит портить вечер себе и другим.

Нежный голос сестры всё же остудил пыл орла. И только хотел он отойти обратно, как вдруг заметил, что взгляд Курбана застыл в изумлении, глядя в сторону входа. Тогда Али обернулся и был не меньше удивлён, чем он. На пороге зала, спустя два месяца, с неприятной ухмылкой на лице стоял Аскер. Его нежданное появление вызвало в настроении публики эффект взорвавшейся бомбы. Для одних оно стало полной неожиданностью, у вторых вызвал восторг, а для третьих омрачило праздничный настрой.

Увидев его, Хадиджа тут же опустила голову, чтобы скрыть свой эмоциональный взрыв от братьев; непонятно, то ли от радости, то ли от ненависти.