Подойдя к двери, Али заметил, что та немного приоткрыта.

– Будто бы тебя, Хабиб, – проворчал он, – не учили дверь за собой закрывать.

Выйдя из комнаты, он направился вниз, и когда донеслись его шаги с последней лестницы, Хадиджа бесшумно, едва касаясь пола, засеменила в его комнату, и не теряя времени, достала из-под кровати картину. Взяв её в руки, она поставила её на кровать, и осторожно развернула полотно.

Как и в случае с Хабибом, сильнейший шок поразил её от увиденного. Дрожь стремглав, словно табуном, пробежала по всей её спине; ею овладел непостижимый страх. Она смотрела на картину брата напуганными глазами, пытаясь понять, что побудило того написать столь ужасное полотно?

Когда Али спустился вниз, то услышал голос матери, которая с кем-то на эмоциональном уровне разговаривала по телефону. Видимо, изливала душу своей верной подруге. И тогда Али сострил, что если сейчас попадётся ей на глаза, то его вновь настигнет риторика её тревоги и мольбы, чтобы он отступил от затеи с армией. И посему он принял решение вернуться в свою комнату и там переждать эту страстную бурю, которая порядком его утомила.

Когда он поднялся обратно наверх, то заметил, что дверь комнаты снова приоткрыта.

«Странно… – потирая нос, подумал он удивлённо, – вроде бы я запер её когда выходил, или нет?.. «

Но когда он отворил её, то его удивление сменила ярость. Ха- диджа стояла к нему спиной и с застывшим взором смотрела на то, что лежало на его кровати.

–

Что ты тут делаешь? – вскрикнул он грубым тоном.

Услышав грозный голос брата, Хадиджа подскочила от испуга

и резко повернулась к нему.

–

По какому праву ты без ведома зашла в мою комнату? – тем же тоном прибавил Али. – И ещё смеешь трогать мои вещи!

Хадиджа молчала, потупив на нём свой синий взор. Поняв, что сестра шокирована увиденным, Али не стал больше задавать вопросов, а просто подошёл ближе и бесцеремонно, игнорируя её присутствие, снова обернул картину в ткань и положил её обратно под кровать. Затем, выпрямившись во весь рост, он повернулся к сестре, и лишь сейчас, когда первые посулы возмущения отступили, он увидел, как две слезинки задрожали на её длинных ресницах. Не найдя слов для оправданий, Али отвёл от неё смущённый взгляд и медленно шагнул в сторону двери.

–

Ответь мне… – вдруг произнесла Хадиджа, – Ответь только честно.

Али обернулся.

–

Твоя поездка в армию лишь предлог?

–

Я рад, что ты это сразу поняла сестра, – вполголоса и не без доли иронии ответил тот.

–

Так это правда?! – вскрикнула Хадиджа, – Ты едешь, чтобы узнать.

–

Да, это безумие! – мгновенно прервал её Али. – Но я имею право знать.

–

Что знать, Али, что?.. – придя в исступление, возразила в сердцах Хадиджа, – а ты разве не подумал о маме, о нас?.. Это картина не зеркало будущего.

–

А если оно? – сказал Али.

На что Хадиджа тут же ответила:

–

Да если и так. Скажи, разве тебе нужно такое будущее?

Али вздохнул:

–

Опять двадцать пять, – фыркнул он, утомлённый этой надоедливой тирадой.

–

Если оно и есть моё будущее, – отвечал он, – то я не смею обходить его стороной. Значит, я часть этой истории, и она не свершится без моего участия. – После, взяв руки сестры, он прибавил: – Полюбив Аскера, ты ведь не думала о последствиях?

–

А при чём тут это? – удивлённо спросила Хадиджа, – Что ты этим хочешь сказать?

–

Ты ведь знала, какой он, – объяснял Али, – но всё равно полюбила, посчитав, что сможешь изменить его в лучшую сторону.

–

Ну…

–

Так вот. Если это и есть моё будущее, то я попытаюсь изменить его. Попытаюсь спасти эту девушку, – он взял короткую паузу, а после с ухмылкой добавил: – Выражаюсь прям-таки, как герой из «Санта-Барбары».