–

Что с тобой, дочка? – взволнованно приблизившись к ней, спросила Захра.

Но та, не отрывая взгляда от брата, снова повторила:

–

Али, не езжай.

Поведение сестры слегка напугало Али и остальных членов семьи.

–

Прошу тебя, Хадиджа, – произнёс он запинаясь, – не начинай. Как же вы, женщины, не можете понять, что это мой долг перед страной. Я жажду воздуха, простора, движения.

–

А, – вытянула Хадиджа, будто поймав его на слове. – Значит, это важнее, чем твой долг перед семьёй? Твой эгоизм врачует лишь твоё эго, но причиняет боль нам.

Али подкусил губу от раздражительности тем, что сестра утёрла ему нос его же словами.

–

Успокойся, Хадиджа, – повелительным тоном сказал Мустафа, – не разговаривай так со старшим братом.

–

Мой старший брат упрямец, каких свет не видывал, – утончённо возразила ему Хадиджа. – Ия разделяю опасение мамы.

Захра улыбнулась ей в знак благодарности за поддержку.

–

Как же мне всё это надоело, – вскочив с места, утомлённо вскрикнул Али. И с расстроенным лицом поднялся в свою комнату.

Проводив его взглядом, Хадиджа повернулась к Хабибу и, взяв его руку, сказала:

–

Прошу тебя, ступай за ним и попытайся разубедить его.

–

Да что с тобой такое? – спросил на волне своего опасения Мустафа.

–

Не знаю, папа, – посмотрев на него, ответила с дрожью на устах Хадиджа, – но меня что-то терзает изнутри.

Мустафа обменялся взглядом с женой. Та только могла что развести руками в стороны, показывая ему свою озадаченность. Тем временем Хадиджа снова посмотрела на Хабиба и синими глазами выпрашивала у него исполнения своей просьбы. Чувствуя, как взволнованно тряслась её рука, Хабиб смотрел в её наполненные страхом глаза и, не сказав ничего, молча поднялся с места и направился к лестнице. Остальные же члены семьи с надеждой смотрели ему вслед, даже Мустафа. Он всегда знал, что между братьями есть некая ментальная связь, что скрыта от глаз иного люда, и быть может, Хабибу всё же удастся разубедить упрямца. Он не желал себе этой доли и даже был рад, что её возложил на себя его младший сын.

Хабиб довольно быстро поднялся на второй этаж и бесцеремонно вошёл в комнату старшего брата, и, к своему удивлению, застал там весьма странную сцену. Поставив перед собой какую- то картину, Али всматривался в неё так внимательно, что лицо его ясно выражала озадаченность и лёгкую тревогу. Но заметив краем глаза брата, он резко взял её в руки и попытался спрятать.

–

А тебе не кажется, что это уже глупо? – ухмыляясь, произнёс Хабиб.

Али с горечью признал правоту его слов и свою опрометчивость.

–

Что там у тебя? – подойдя ближе и вытянув шею, спросил Хабиб.

Али выпустил тяжёлый воздух и, отведя взгляд в сторону, показал ему полотно.

Такого афтершока Хабиб не испытывал прежде никогда. Дрожь галопом пробежала по всему его телу, оставляя на смуглой коже пупырышки и взъерошенные волосы, а лоб весь покрылся холодным потом.

–

Али… – протянул он напуганно, – что это такое? Что ты нарисовал, брат?

–

Это мой сон, – спокойным голосом ответил тот.

–

Сон? – вперив в него глаза, удивился Хабиб и отметил по его голосу, что он говорит серьёзно.

–

Эту сцену я видел во сне, – тем же тоном продолжил Али, – и я думаю, что это зеркало моего будущего.

В комнате повисла тишина. Братья молча воззрились друг на друга, и стекло окна мигом покрылось влагой, будто вспотело от появившегося между ними напряжения.

–

Значит, дело вовсе не в долге, – нарушив эту странную тишину, произнёс Хабиб, – а перед этой картиной. Я угадал?

–

Быть может, ты прав, – ответил Али, – интерес к познанию того, является ли это моим будущим, оставило на втором плане моё чувство долга перед страной.