–

Ладно, – отступив перед её настойчивостью, сказал тот, – я с ним поговорю. Но вряд ли это что-нибудь изменит.

–

Что это за привычка подслушивать разговоры своих детей? – заметив родителей, с улыбкой произнесла Хадиджа.

–

Это не привычка, – ответила Захра, – а чистая случайность.

–

Уж больно часто они возникают, мама, – с ухмылкой сказал Али.

-

Признайтесь уже… – проговорил Хабиб, – ведь вы подслушивали нас?

–

От вас ничего не скроешь, – ответила Захра, – А ну, покажите-ка, что вы там подарили моей девочке?

–

Взгляни, мама, – не скрывая радости, продемонстрировала презенты Хадиджа, – какое прекрасное платье. А какие туфли.

–

И вправду прелестные подарки, – довольным тоном заметила мать и, взглянув на сыновей, прибавила шутя: – Я всегда знала, что у вас, мальчики, утончённый вкус в женской одежде.

–

Что правда, то правда, – поддержал юмор Али.

И, услышав это, все взорвались в хохоте.

–

Ладно уж, – проговорил Мустафа, – подарки так подарки, – и, бросив руку в карман пиджака, он достал маленькую коробочку. – Вот, дочка, это тебе от меня.

Хадиджа взяла его и в парах своего естественного нетерпения открыла крышку. Али и Хабиб тоже вытянулись из любопытства, чтобы увидеть, что же было спрятано внутри него, но а там…

–

Папа… – приложив руку к груди, вздохнула Хадилжа в приступе экстаза, восхищённая блеском золотого колье, и, долго не думая, бросилась его обнимать.

–

Вот его-то тебе и не хватало, – добавила Захра. – На балу ты будешь самой прекрасной.

Хадиджа смущённо улыбнулась ей в ответ, и в этот миг каждый из детей семьи Гусейновых возвёл про себя хвалу Богу за таких родителей.

–

Давайте проведём этот день в кругу семьи, – предложил Мустафа.

–

Ты прав, отец, – одобрительно отозвался Али. – Это замечательная идея.

И все мужчины семейства направились в гостиную и расположились перед телевизором. Хадиджа вместе с матерью стали преподносить чай и сладости к столику, а затем присоединились к остальным.

–

Отец, – обратился Хабиб, – а твоя работа?

–

Нет, сынок, – ответил Мустафа между глотками чая, – сегодня я возьму выходной. Давненько я не сидел со своей семьёй.

После, опрокинувшись на спинку дивана и взяв в руки пульт от телевизора, он стал переключать каналы в поисках своей любимой передачи, как вдруг…

«Мы сейчас прерываем передачу, чтобы сообщить экстренный выпуск новостей».

Поставив на стол чашки с чаем, все переключили своё внимание на голубой экран.

«Сегодня была обстреляна колонна, которая продвигалась в сторону Грозного, – начал ведущий, – Как утверждает следствие, войска оппозиции были обстреляны боевиками мятежного генерала Дудаева, задумавшего осуществить переворот в Чеченской республике.

Оборонительные войска оппозиции с каждым днём терпят всё более весомые потери».

Слушая эту ужасную весть, Захра машинально схватилась за руку мужа и с каждым новым словом ведущего, все сильнее сжимала её.

«Правительство Российской Федерации решило ввести войска для помощи оппозиции, – продолжал ведущий, – однако, недооценив военную подготовку дудаевцев, они попали под шквал мощного огня их боевой техники».

Али периодически смотрел на мать. Её патетическое настроение подсказывало ему, что по окончании этого эфира вновь заиграет пластинка, которую, он надеялся, домочадцы забыли навсегда.

–

Всё будет хорошо, Захра, – чувствуя, как та нервозно сжимает его руку, вполголоса сказал Мустафа. Однако вся ирония состояла в том, что он сам расслышал в собственном голосе все ноты сомнения этих же слов.

Захра удивлённо посмотрела на него.

–

Ты разве не слышал? – вскрикнула она. – Я ведь говорила, что всё так и будет. Начнётся война. Говорила ведь…