–

Ступай в класс, – произнёс другой. – Я пойду и выясню.

–

Ноя тоже хочу узнать, – возразил Курбан.

–

Нас двоих, – объяснялся тот, – они быстро заметят. Да и к тому же такого толстяка, как ты, в первую очередь. Всё, решено. Обещаю, что обо всём расскажу.

–

Договорились, – согласился Курбан, не обращая внимания на колкости слов друга (он к ним уже привык). – Ступай.

Парни направились по разные стороны. В предвкушении чего-то очень интригующего Курбан оглянулся в последний раз на приятеля, который, соблюдая все меры предосторожности, подкрадывался к двум девицам ослепительной красоты, а после вошёл в класс.

Прислонившись к стенке, так, чтобы его не заметили, ищейка заострил на девушках свои уши и превратился в слух. Благо позиция, которую он принял, в силу какого-то акустического каприза позволяла ему слышать всё, о чём те говорили.

–

Ты что о себе возомнила, – раздался звонкий голос одной из соперниц, – решила, что мир вокруг тебя кружится?

–

Не думай, что раз наши братья дружат, – отвечала другая, – я позволю тебе кричать на меня.

–

Не притворяйся, – сказала шатенка, – Я знаю, что ты влюблена в Аскера.

На прекрасное лицо златовласой девицы накатился румянец.

–

Значит и ты?.. – проговорила она вполголоса.

Та подкусила губу, поняв, что в порыве гнева выдала себя, но слишком поздно об этом спохватилась.

–

Не смей вставать между нами, – произнесла она с угрозой в тоне.

–

Пусть он сам выберет одну из нас, – с лёгким оттенком смущения проговорила другая.

Та безжалостно захихикала.

–

Вот что, Хадиджа, – сказала она, вонзая слова, будто нож, в свою соперницу, – он тебя никогда не выберет. Забыла, что твои братья его ненавидят?

–

Не рассказывай мне о моих братьях, Лейла! – флегматично парировала Хадиджа. – Беспокойся лучше о своём. Ты не меньше меня знаешь, что Малик его просто терпеть не может. Молись, чтобы он понял тебя, в чём, конечно, я сильно сомневаюсь. Твой брат хороший парень, но очень злопамятный. Да и к тому же единственный мужчина в вашем доме. А тебе лучше меня известны наши обычаи: последнее слово остаётся за главой семьи.

Чёрные очи красавицы залились горячей кровью. Она с горечью для себя признала правдивость её слов.

Хадиджа торжествовала, глядя на побеждённую соперницу, и, в последний раз окинув друг на друга холодные взгляды, девушки разошлись по классам, как два фехтовальщика на дуэли, не вложив шпаг в ножны, на случай, если кто из них вновь решится на атаку.

Ищейка самодовольно потёр руками, ибо подобным подарком судьбы, он решил воспользоваться сполна. Охваченный лихорадочной жаждой действия, он шагнул вперёд и неожиданно, но быть может даже нарочно, столкнулся с одной из соперниц.

Увидев его, девушка остолбенела в полном изумлении.

–

Привет, Хадиджа, – произнёс он с самодовольной улыбкой.

–

П-привет, А-аскер… – ответила она с лёгкой дрожью на устах.

–

Мне показалась, – спросил он с целью ещё сильней смутить девушку, – что вы с Лейлой о чём-то спорили?

Стрела достигла цели. Хадиджа опустила глаза и покраснела до кончиков ушей.

–

Тебе это показалось. – проговорила она почти шёпотом.

Аскер смотрел на неё надменным взглядом, наслаждаясь своим успехом.

–

Может и так, кудряшка, – сказал он апломбом, – ну тогда пока.

Хадиджа подняла на него свои синие глаза, натянула на лицо едва заметную улыбку и, победив свою робость, пошла в класс.

Теперь, дорогой читатель, мы познакомим тебя с новым персонажем – Аскером, чьё чванство, как вы поняли, струёй вытекало из ушей. Ведь порок тщеславия овладел им, когда тот ещё был ребёнком, и скоро мы объясним почему.

Аскер был человеком узких взглядов и ленив к познаниям, для которого эпикуреизм был конституцией всей жизни. Его смазливая внешность была, пожалуй, единственным его достатком, который порой формировал о нём мысль, что от него всегда можно ожидать какой-нибудь грязной пакости. Он ненавидел те школьные сорок пять минут, что отнимали у него драгоценное время, и часто убегал с уроков, предпочитая валандаться по улицам в компании своих приятелей. И трудно объяснить то, чем он смог привлечь внимание таких высоконравных девушек, как Хадиджа и Лейла? Может, тем, что у него была притягательность в его красивом лице, которая, как мы уже отметили, служила маской, скрывавшей его истинную сущность – человека меркантильного и подлого, или это была наивность девичьей души, которая не совсем понимала, в свои-то шестнадцать, что такое любовь и предательство?