– … Я убеждена в том, что у меня нет права что-либо решать за моего ребенка… странно получается, сегодня я решаю за него, какие прививки ему ставить, а завтра могу ведь тогда и дальше пойти… повторить опыт этих обезумевших звезд и начать пичкать его гормонами, думали об этом? – долетают до меня обрывки пламенной речи пышногрудой блондинки в ярко-красном платье.

Никогда бы не подумала, что тема вакцинации может привезти к такой деформации восприятия мира. Надо будет при случае узнать у Винсента, делают ли они мальчикам вакцину и не считают ли они это нарушением их прав и свобод.

Чувствую, как от этой мысли у меня губы разъезжаются в слабой улыбке, и, прежде чем Кевин обратит на это внимание, успеваю натянуть на лицо серьезную маску.,

– Как прошел день рождения племянников?

– Волнительно. Еще пару месяцев назад я и мечтать о таком не могла.

– Ну вот видишь, как бывает. Все меняется, мы меняемся…

– Это верно, но кое-что остается неизменным, – перебиваю его я, и Кевин слегка приподнимает брови, продолжая нагло поедать меня глазами. – Мне снова нужна твоя помощь.

– Ну разумеется, – покашливая, отвечает он. Натянуто улыбнувшись, поднимает свой бокал и делает глоток. – Я начинаю всерьез задумываться о том, чтобы открыть кабинет с тобой по соседству. Сначала дело беременной Сяомин Цинь, потом не менее громкое и необычное убийство пианиста Морриса. Что на этот раз?

– Это ты мне скажи.

Кевин хмурит брови и, сделав еще один глоток вина, ставит бокал на стол. Он весь во внимании.

– Как дела на работе?

– Все как обычно: преступления совершаются, дела раскрываются. Все идет своим чередом. Скоро жду повышения.

– Ясно, а можно, о делах поподробнее?

– Ничего интересного: угоны, кражи, убийства.

– Убийства?

– Убийства, что за странные вопросы? Что тебя интересует? Рассказывай.

– Да так, ерунда. Не бери в голову. У меня просто была сложная неделя…

– То есть скучная неделя! Я знаю этот тон. Снова решила поиграть в Нэнси Дрю? Дай угадаю, дух троюродной тетки бедного родственника из Кентукки сообщил об убийце его внука?

– Очень смешно. Но ты прав, вопрос у меня имеется.

– Слушаю.

– Что у тебя с Линдой Саммерс?

– Мертвой художницей? Ничего, она не в моем вкусе, у тебя нет причин для ревности.

– Паяц, ты понял, о чем я говорю.

– А тебе она зачем? – спрашивает Кевин с серьезным лицом, но я замечаю опасный блеск в его глазах и следом слышу: – Понял, она тоже к тебе приходила?

– Если бы. Тогда бы я со стопроцентной уверенностью тебе сказала, кто ее убил.

– Да тут как бы двух мнений быть не может. Братец!

– А я бы поспорила.

– Марчело Попи, Роджер Филл, Мэтью Ройс. Дальше перечислять?

– Кто это?

– Психопаты, которые один в один подходят под описание братца убитой художницы.

– Не поняла. Они тут при чем?

– Мерида, я же тебя не первый день знаю. Сейчас ты начнешь мне рассказывать, что я не прав, что ее брат – не убийца. А такие, как он, поверь мне, могут не только убить, но и сделать что похуже. Правда, это не стоит твоего внимания, – говорит Кевин, встречаясь взглядом с официантом.

Молодой парень выкладывает на стол наш заказ: французский луковый суп для меня и стейк тартар для Кевина. После чего так же незаметно исчезает из вида, ловко маневрируя между столами.

– Круто, но раз ты так хорошо меня знаешь, то, очевидно, понимаешь, что выслушать меня тебе все-таки придется.

– Прям сейчас? – Я смотрю ему прямо в глаза.

Он сдается, откладывая в сторону вилку, готовую вонзиться в стейк.

– У тебя две минуты, иначе мой ужин будет окончательно испорчен.

– Мне хватит! – соглашаюсь я. – Я почти уверена, что это не первое его убийство. Этот человек убивал раньше. Хотелось бы взглянуть на экспертизу вскрытия, но в целом, думаю, все именно так. Что, если в городе появился серийный убийца?