Тень упала на него. Не от скалы. От человека. Лаэль застонал, пытаясь отползти, но сил не было.

– Ого, – прозвучал над ним голос. Женский. Спокойный, даже слегка насмешливый. – Кого мы тут нашли? Драгоценность, брошенная в песках?

Лаэль с трудом поднял голову. Перед ним стояла женщина. Высокая, стройная. Ее одежды – струящиеся, темные, с золотой вышивкой – казались невероятно роскошными в этой пустоши. Лицо было скрыто легким забралом, но он угадывал черты необычайной красоты. Глаза, смотревшие на него из-под забрала, были яркими, как изумруды, и холодными, как лед.

– В… воды… – прохрипел Лаэль, протягивая руку.

Женщина наклонилась. Ее тонкие пальцы коснулись его грязного лица. Прикосновение было холодным, почти ледяным.

– Воды? – Она тихо рассмеялась. Звук был мелодичным и опасным. – Все можно, мальчик. Все. Но у всего есть цена. – Она откинула забрало. Лицо, открывшееся Лаэлю, было прекрасным. Умным. – Меня зовут Тэмис. И я могу дать тебе то, что ты просишь. Но сначала скажи… что ты готов отдать взамен?

Лаэль смотрел в эти бездонные зеленые глаза, теряя последние остатки рассудка в пустынном мареве. Он был в лапах новой силы. Силы, которая казалась единственным спасением в этом мертвом мире. И он был готов на всё.

– Что… угодно… – прошептал он, теряя сознание. – Что угодно…

Тэмис улыбнулась. Улыбка была красивой и безжалостной.

– Отлично. Проснешься – поговорим. – Она провела рукой по его горячему лбу, и странная прохлада окутала его, притупляя боль.

Сознание возвращалось медленно, как тина, поднимающаяся со дна мутного озера. Сперва Лаэль почувствовал нестерпимую жажду, сжимающую горло тисками. Затем – жгучую боль в ногах, руках, везде, куда впивались змеиные клыки. Но поверх боли и жажды накатывала волна пронзительной, почти физической памяти: крики, хрипы, хохот, искаженные от ужаса лица. Он застонал, пытаясь отогнать картинки, всплывающие перед закрытыми веками в кроваво-красных сполохах.

И тогда он почувствовал прохладу.

Она исходила от влажной тряпицы, осторожно приложенной ко лбу. Сквозь шум в ушах пробился голос – тот самый, женский, спокойный и чуть насмешливый.

– Очнулся? Хорошо. Не спеши. Ты еле дышишь.

Лаэль заставил себя открыть глаза. Ослепительный свет пустынного солнца ударил по ним, заставив зажмуриться. Когда он снова открыл их, щурясь, перед ним возникло лицо.

Тэмис.

Она сидела на корточках рядом с ним, ее темные, расшитые золотом одежды казались абсурдно чистыми на фоне мертвой земли. Забрало было сдвинуто на плечи, открывая лицо неземной красоты: высокие скулы, тонкий нос, губы, изогнутые в полуулыбке. Но больше всего поражали глаза. Ярко-зеленые, как малахит, они смотрели на него с холодным, изучающим интересом, без тени жалости или сочувствия. В них светился лишь рассудочный, почти хищный интеллект.

– Где… – попытался он прохрипеть, но голос предательски сорвался.

– В тени скалы, – ответила Тэмис, слегка наклонив голову. Ее движения были плавными, как у большой кошки. – Ты был почти готов присоединиться к песку. К счастью для тебя, я прогуливалась неподалеку. – Она протянула ему небольшую кожаную флягу. – Пей. Медленно. Маленькими глотками.

Лаэль схватил флягу дрожащими руками. Прохладная, чуть солоноватая вода хлынула ему в рот, обжигая пересохшее горло невыразимым блаженством. Он едва сдержался, чтобы не выпить все сразу, помня ее предупреждение. Каждый глоток был возвращением к жизни, но вместе с водой возвращалась и боль – физическая и душевная.

– Спасибо, – выдавил он наконец, опустошив флягу наполовину. Голос все еще звучал чужим, разбитым.