"Он продал меня! За власть над смертью других!"

Правда обрушилась на Лаэля. Ведьмак Дик не был жертвой. Он был палачом. Он убил свою жену не из милосердия и не из-за невозможности спасти, а в темном ритуале, предав ее душу силам Тьмы в обмен на магическую мощь. А теперь ее призрак, прикованный к месту преступления и использованный как орудие террора и убийств, мстил не только ему, но и всему, что его окружало. Она была и жертвой, и оружием в его грязных руках.

Внезапно дверь в спальню с грохотом распахнулась. На пороге стояла Тэмис в теле Лаэля. Ее лицо было бесстрастным, лишь в глазах горел холодный, понимающий огонек.

– Ага, вот и разобрались, – произнесла она спокойно. – Как и предполагалось. Не дух беспокоится, а темный пакт требует оплаты. И платит за него не подписант, а все вокруг. – Она вошла в комнату, и призрак Джейн отхлынул в угол, словно почувствовав опасность.

– Ты… ты знала? – вырвалось у Лаэля, его голос дрожал от гнева и отвращения.

– Подозревала, – пожала плечами Тэмис. – Запах темной магии здесь витал, как вонь с помойки. И его глаза… Глаза лжеца всегда выдают. Особенно когда он говорит о своей “невиновности”. – Она повернулась к дрожащей тени в углу, вращая на пальце ожерелье с зубом зверя. – Твоя очередь, милая. Он твой. Возьми то, что он у тебя украл. Твою жизнь. Твой покой.

Как по команде, дверь в основную хижину с треском распахнулась. На пороге стоял Дик. Его лицо было искажено животным страхом. Он ринулся к оберегу, но нашел его в руках юноши.

– Нет! – завопил он. – Не подпускай ее! Что бы она вам не сказала, это ложь! Я-я твой муж, дорогая! Я же…

Он не успел договорить.

Тень Джейн рванулась вперед. Не как существо, а как ледяной вихрь, сконцентрированная ненависть и отчаяние. Она пронеслась сквозь Лаэля, оставив ощущение ледяного ножа, вонзившегося в самое сердце, и обрушилась на Дика. Ведьмак вскрикнул – коротко, хрипло, как подстреленный зверь. Его глаза расширились, полные невыразимого ужаса. Он схватился за грудь, не за рану, а за что-то внутри. Его лицо посинело, вены на шее вздулись, как канаты. Он задыхался, словно невидимые когти сжимали его горло и сердце одновременно. Оберег рассыпался у него в руках в черную пыль.