Следы следов Мария Фомальгаут
Иллюстратор Мария Владимировна Фомальгаут
© Мария Фомальгаут, 2023
© Мария Владимировна Фомальгаут, иллюстрации, 2023
ISBN 978-5-0059-6431-1
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Рвы
Что позволяет себе число Пи
…вот что они себе позволяют, что они позволяют себе в самом-то деле?
Кто?
Да вот хоть бы число Пи, совсем уже эти числа Пи распустились, ни стыда ни совести! Хвосты свои бесконечные развесили, и ходят…
Вот что должно делать в школе всякое уважающее себя число Пи? Верно говорите, число Пи ученики должны заучивать наизусть, чем больше знаков, тем лучше, в день знаков двадцать-тридцать, в хороших школах и по пятьдесят, глядишь, к восемнадцатому классу и двести тысяч знаков вызубрят, с такими знаниями и в институт уже можно, и дальше там до миллионов знаков зубрить, чтобы академиком стать.
А число Пи что себе позволяет? Что себе позволяет, я вас спрашиваю?
Ишь чего выдумало, с кругами играть, с длинной окружности и радиусом, как-то там подстраивается к ним, да еще и ересь какую-то несет, что, видите ли, от него, числа, и от радиуса зависит длина. Не, я считаю, за такую ересь числа надо на костре сжигать, не меньше, вот что я вам скажу. И вернуть старые добрые традиции, когда зубрили число Пи по пятьдесят знаков в день, так, глядишь, кто-нибудь и до миллиарда доберется…
На циферках…
Дом на цепи
…доподлинно неизвестно, когда дома впервые задумались о том, что они могут не пускать в свои комнаты бесконечные орды постояльцев, жильцов, жильцов, жильцов, не слушать нескончаемый шум и гомон, не готовить завтраки на двадцать семей, не вытирать терпеливо полы за толпами и толпами ног, не сгибаться под тяжестью сервантов с дорогой посудой. Наверное, и не было какого-то первого дома, который закрыл свои двери перед людьми и сказал – нет, – просто были дома, которые не торопились открываться, ссылались на ремонт, на шаткие перегородки, еще на что-нибудь, что ну никак не позволяло пустить людей – потихоньку люди даже начинали привыкать к этим домам, которые никогда не открывали свои двери.
Тревогу забили позже – когда коттеджи и особняки, пентхаузы и многоэтажки стали потихоньку сниматься с обжитых мест и бродить по свету, останавливаться то в одном, то в другом городке, а иногда даже заходить в книжные магазины и кафе. Тогда-то и забили тревогу, и заворчали, да что это такое, да где это видано, чтобы дома ходили, куда им вздумается, читали книги, а какой-то домик уже пытается устроиться на работу, в журналистику подался, где это видано, вообще, чтобы дом ездил по свету и брал интервью? А кто будет стоять на улице и держать в своих комнатах уйму жильцов? Кто будет топить камины, по вечерам зажигать в окнах огни и задёргивать шторы? Или предлагаете нам самим готовить обед, стелить постели, и… и… и, чего доброго, самим строить себе дома?
Здесь, конечно, должен быть какой-то счастливый финал, что дома вернулись к людям и люди снова поселились в домах, – люди ждали этого счастливого конца, должен же он быть в истории, – но ничего подобного не случилось, дома все так же странствовали незнамо где, да ладно бы дома, это уже и домами нельзя было назвать, это не пойми что – где-то нет комнат, одни лестницы, где-то нет стен, только окна, где-то нелепое нагромождение крыш, где-то колонны сплошь, а то вообще видели дома, там бесконечный лабиринт, и все стены в картинах, сплошь. Ну и как в таких домах жить, как там жить, там и спать негде, и помыться негде, и холодно, и вообще.
Кто первый догадался сажать дома на цепь – конечно, не большие дома, а еще маленькие, не выросшие домики – остается загадкой. Тем не менее это отлично помогло решить проблему, теперь дома никуда не убегают и не пытаются себя перестроить, хотя, конечно, случаются и побеги, куда без этого. Так что следите в оба, чтобы они как миленькие сидели на привязи, особенно чтобы их не увел никто. А то дома сейчас хитрые пошли, да что дома, они даже не похожи на дома, с ракетными реактивными двигателями, они уже собираются подниматься в космос, где это видано, дома – и в космос? А нам что, самим дома строить?
Так что смотрите в оба, чтобы не подобрался к ним никто, дома какую угодно форму принимать могут…
…самый массовый побег домов был зафиксирован в третьем году восьмой эпохи полной луны, когда дома на привязи отпустил и увел дом, принявший форму человека – совершенно не отличимого от настоящего…
Исиду-Огасавара идет в свою каюту
…да что вы себе позволяете, говорит Кермадек, что вы себе позволяете, мы приняли ваше приглашение, уважаемая Пуэрто-Рико, мы пришли на ваш лайнер, хороший, кстати, лайнер, и кухня отличная, только что вы тут устроили, уважаемая Пуэрто-Рико, что значит, связи нет, что значит, не движемся, что значит, не можем стать на якорь, дна нет, должно же быть где-то это дно! Вы нас зачем всех сюда заманили, уважаемая Пуэрто-Рико, зачем, спрашивается? Но позвольте, уважаемый Кермадек, уж не вы ли предлагали как-нибудь всем встретиться вместе, и даже предлагали встретиться у меня! Глупости, говорит Кермадек, не было такого, это вы все выдумаете, да вы всегда все выдумываете, что вы еще можете…
…вечером собираются в ресторане на палубе, все, все – желоб Атакама, Южный Сандвичев желоб, Японский желоб, желоб Исиду-Огасавара, желоб Кермадек, Курило-Камчатский желоб, впадина Тонги, во главе стола Марианская впадина – хотят собраться как-нибудь без Пуэрто-Рико, как бы не так, вот и Пуэрто-Риуо на другой стороне стола, приветствую, дорогие гости, и все такое. Ту-то Кермадек и вскидывается, тут-то Кермадек и сердится, срывается на крик, да что такое вообще, что вы себе позволяете, вы нас сюда заманили – и тут же осекается, когда видит в глубине тумана в сумерках…
– …право по борту!
– …обнаружен океанический лайнер, трехпалубный… огни не горят…
– А что видно, что видно?
– Да ничего не видно, хотя постойте-постойте, вот, ба… да он же проржавленный весь, как будто ему лет двести, не меньше…
– Рико, у вас тут никакие корабли не тонули?
– Да у Рико здесь кто только не тонул, там на дне кладбище целое, если вообще есть какое-то дно…
– Дайте-ка я гляну…
– А своим биноклем обзавестись не судьба?
– Да погодите вы, дайте гляну… ага, так и есть…
– Что?
– Так я и думал, – говорит Кермадек.
– Да что, что же?
– Ничего не замечаете?
– Ничего, а что?
– Да как же! Название! Транш, Транш, это наш корабль!
– Постойте-постойте, он не может быть нашим, наш же… стоп… или может… Ну-ка, уважаемая Пуэрто-Рико, вы что задумали?
– Да ничего я не задумала, я сама не знаю, что там!
– А ведь пожалуй, Пуэрто-Рико права… она и правда не понимает сама себя…
Впадины хлопочут, впадины смотрят на бесконечно далекий лайнер, который покачивается на беспокойных волнах, гадают, как до него добраться, а где шлюпки, а шлюпок нет, вот так, совсем хорошо, Пуэрто-Рико, вы хоть думаете вообще, прежде чем гостей приглашать, вот встали мы посреди океана, шлюпок нет, связи нет, и дальше что?
…Курило-Камчатский желоб еще раз проверяет, чашку, да точно ли она так хорошо держится на волнах – как нелепо, как странно выглядит, говорит Исиду-Огасавара, глубочайшие океанические впадины плывут в чашке, в одной-единственной чашечке, взятой из сервиза. Ой, да перестаньте сомневаться, сердится Атакама, а то потонем все от ваших сомнений. Покчиваются на волнах, все трое, Атакама испуганно вскрикивает, Курило-Камчатский желоб шикает на неё тише, тише, потопите, вот так, осторожно, теперь поднимаемся на борт…
– …а где все?
– Да нет никого, зря мы сюда пришли…
– Что зря, надо же узнать, что случилось…
Луч фонарика скользит по темным залам, по каютам, выискивает хоть что-нибудь, не находит, все разбросано, дрались тут, что ли, или что похуже. Исиду-Огасавара идет дальше, сворачивает куда-то никуда, утыкается в спину сама себе… нет, это не опечатка, утыкается в спину сама себе, смотрит на свое собственное тело, безжизненно распростертое на полу у распахнутой двери номера…
…уже не владеет собой, протяжно кричит…
– …знаете, что, – говорит Курило-Камчатский желоб, – да вы погодите, не шарахайтесь, знаете что я заметил на этом втором Транше? А я заметил наши тела, да вы не отворачивайтесь, наши тела, всех, всех, кроме…
– …кроме Пуэрто-Рико?
– Как вы догадались?
– Это… это с самого начала было понятно…
– …но почему?
– Вот это нам и предстоит выяснить…
Это еще что, это что такое, спрашивает Кермадек, где, не понимает Пуэрто-Рико, да вот же, справа по курсу, это еще что за лайнер, что-то не нравится он мне… да вроде бы не должно здесь было быть никаких лайнеров, говорит Пуэрто-Рико, да не знаю я, откуда он взялся, ну давайте что ли сигнал отправим…
..шлют сигнал, получают ответный сигнал, будто бы отзеркаленный, черт пойми, что такое.
