Снова послышался стук копыт, молодой заклинатель притаился и навострил глаза и уши. С совсем другой телеги, запряженной уже лошадью, спрыгнул один из давешних мужиков, взял лопату и начал снова раскапывать коровий могильник. Удивлению наблюдавшего не было предела.

– Что он делает?

Откинув землю, скотник взял топор и взялся рубить мертвую тушу, выбрасывая разделанные куски наружу, на заранее расстеленную холстину. Потом разложил все по мешкам, погрузил на телегу и уехал прочь.

– Он собирается съесть или продать мясо? – размышлял тайный наблюдатель. Князь запретил есть падаль, животных умерших своей смертью хоронили, боялись болезней. Только специально забитая скотина использовалась в пищу Станислава, его семьи и дружины. Челядь же и вовсе не ела мясного, довольствуясь хлебом, овощами и молоком от коров, которого было в достатке.

– Он так хочет мясо что готов отравиться?

Вечер опускался на лесную дорогу, Ингвар быстро шел, обдумывая увиденное. Воздух уже не согреваемый лучами августовского солнца стал студеным. Влажная прохлада окутывала тело, забиралась под одежду, щекоча холодными струйками, и вызывая легкую дрожь. Нужно было торопиться, молодому заклинателю не терпелось рассказать старцу обо всем, что увидел, и получить от него объяснения.

 Учитель был в своей горнице, и ученик, рассказал наставнику о произошедшем в лесу. Его большие и красивые глаза, ярко голубого цвета, казалось, занимали добрую половину удивленного молодого лица.

– Значит, я правильно предполагал, – сказал Всеволод, глядя на встревоженного ученика.

– Что учитель?

– Ты думал, от чего могла помереть корова?

– Думал старче, – ответил Ингвар, и начал рассуждать, как его учил старший заклинатель, – Сначала, из-за остекленевшего взгляда коровы, я подумал на упыря, но он оставил бы следы зубов на шее, когда сосал кровь. Дворовый хлевник? Вряд ли! Он мучает скотину долго, пока та не помрет, а за ночь может убить лишь молодняк, новорожденного теленка или козленка. Зараза какая? Так ее видно, а мы всех осматривали каждый день. Наелась ядовитых растений? Не похоже! От красавки, дурмана, белладонны, расширены зрачки, скотина сама не своя, мечется, бьётся головой о стену, здесь же все тихо. Яды? Мышиный? Яд персиков? Стрельные яды? От них не помирают тихо. Тушу выкопали, её хотят съесть, но можно ли?

– Можно съесть, – ответил Всеволод.

– Как, учитель?

– Ты верно рассуждаешь, но есть яды, о которых ты не слышал. Бывает тихий стрельный яд. Я увидел несколько уколов большой иглы на правой лопатке мертвой тёлки. Отраву вводят прямо в тело. Яд обездвиживает животное, оно не может шевелиться и издавать звуки, поэтому умирает тихо, просто задыхаясь. Я просил проследить за могильником, потому что такое мясо пригодно в пищу. На базаре его не продашь, оно не обескровлено, а вот для колбасы самое то. Думаю, что кто-то уже с радостью набивает говяжьи кишки мертвой коровой. За такую тушу можно выручить пол золотника, не меньше.

Ингвар был поражен, он знал стрельный яд аконита и волчьего лыка, но такое мясо нельзя было есть, отравление было неминуемо.

– Что за яд учитель? Он из растения?

– Я не знаю, – ответил Всеволод, разводя руками, – Это заморский яд. На Днепре идет бойкая торговля, приезжает много купцов. Между амфорами с вином и оливковым маслом теснятся и пузырьки с ядом. Вряд ли скотник его купил, яд очень дорогой. Скорее всего, он его просто украл.

– Как ты поступишь, учитель?

– Расскажу Станиславу, но попрошу не торопиться. Нам нужно завладеть этим ядом, он очень ценный. Как бы скотник, в испуге, не избавился от него, да так что уже не соберешь.