Но мысль свежая.

Тем более, старый новый год.

За окном блещут фейерверки, бухают петарды, орут гуляющие и (почему-то) коты.

– Где человек? – спросили мы.

Человек оказался на первом этаже.

Сначала, правда, мы ошиблись дверью и с трудом разглядели сквозь плотную завесу табачного дыма четырех парней.

– Играем распасы, – посмотрев на нас красными прищуренными глазами, басом уведомил лысоватый бугай с веером карт в правой руке. Кажется, он учился на курс старше.

– Не играем, – хором откликнулись мы и ретировались.

В следующей комнате – судя по бардаку и запаху табака, перегара и стоячих носков, тоже мужской – находился нужный нам человек. Он тихо-мирно лежал на кровати. Не кричал и не бился в конвульсиях.

– И что? – спросила я.

– Да, – поддакнул Поэт. – И что? Человек спит. Все нормально.

– Нет! – жестко возразила Паша. – Он только что вопил, аж стены тряслись!

– А мы думали, это ты, – заметила Мышь.

– Я?! – закричала Паша и постаралась уничтожить Мышь взглядом. – Я – кричу?! Да я вообще самая тихая на факультете!

Мышь спряталась за спину Поэта.

– А ты сама что же помощь не оказала? – спросила я.

– А я что? Я вам что, экстрасекстка, что ли? Если надо лекарство по вашему рецепту соорудить – тогда хеллоу-плиз. Кстати, нате.

Она сунула мне бутылочку, в которой плескалось какое-то зелье – мутное и темное.

– Это что? – спросила я.

– Дадите ему, когда очнется.

– Так мы ж еще диагноз не поставили.

– Это универсальное!

Паша исчезла почти моментально, и мы еще некоторое время постояли, размышляя – а была ли девочка?

– Ладно, – вздохнула я, – пойдем посмотрим, что там с этим болезным.

Существуют несколько способов экстрасенсорной диагностики. Например, контактная. Самая простая и максимально доступная. Положи руки на предполагаемый больной орган и читай его, как книжку. Тут очаг, тут повреждение тканей, тут невралгия. Никакое особое зрение подключать не надо; наоборот, с закрытыми глазами легче.

Или вот дистанционная. Ее можно проводить даже по фотографии и образцу почерка. Но только в самых крайних случаях – вероятны искажения полей и астральные помехи. А вот стоя или сидя в непосредственной близости от спящего объекта лучше всего воспользоваться экстрасенсорикой с подключением собственного биополя.

Я оценила обстановку (объедки, кучки одежды вперемешку с книгами, конспектами и порножурналами) и решила: быстренько пробегусь по энергетической оболочке третьим глазом, удостоверюсь в ложности вызова и пойду вместе с Поэтом и Мышью встречать старый новый год и нашего еще незнакомого четвертенького.

Обстановку-то я оценила, а вот себя, увы, переоценила.

Во-первых, нарушила первое правило диагноста – очистить руки, помыслы и мысли. В свое оправдание могу сказать только одно.

Нет, не могу. Нет мне оправдания. Целитель не должен морщиться от вони и вида несвежего исподнего.

А я говорю, не должен!

Во-вторых, не поставила защиту.

Потому что раньше прекрасно обходилась без нее.

Да ладно, обходилась. Кого ты хочешь обмануть, Птица? Забыла, вот и все.

Первые минут пять все проходило просто отлично. Начинай сканирование с ног, не уставал напутствовать нас Мирон Мефодьевич Желенский, преподаватель ментальной и мануальной диагностики.

К которому – не буду скрывать, чего уж там, ха-ха-ха – я испытывала довольно смешанные чувства. Как, впрочем, и многие наши девчонки.

Отвлеклась, простите.

Сканирую ноги, ожидая увидеть перелом, вывих, ушиб. Нет, всего лишь старый разрыв мениска, довольно неуклюже залеченный. Видимо, не проводили реабилитацию. Спортсмен? Драчун?

Иду выше. Свежий шов справа на животе. Скорее всего, аппендицит. Брожение в кишечнике. Парень недавно из-за праздничного стола – там столько всего намешано, что меня едва заметно затошнило.