Его приветствовали огненными ручьями, которые вдруг загорались ночью и стремительно летели, казалось, со всех концов города к подножию дворца царя Азии, стоявшего на самом высоком месте. Затем Александру показали чёрное озеро близ города и вязкую чёрную воду, источающую резкий запах, но обладающую свойством гореть. На глазах у македонского царя этой жижей обмазали с головы до ног мальчика лет двенадцати, и, как только к нему поднесли факел, вокруг него вспыхнуло голубое пламя. Крики ужаса юноши вывели Александра из оцепенения, и он приказал немедленно погасить огонь.

Нетрудно догадаться, что великому полководцу продемонстрировали нефть, которой так богаты эти места. Она выступала из-под земли, и местные жители пользовались ею как источником света в своих домах или для ночных забав, напоминавших, по сути, современный фейерверк.

Изучая чудом сохранившиеся старые письма, профессор Одинцов обратил внимание на одно из них. Многие признаки указывали на то, что оно принадлежит руке самого Александра Македонского. Анатолий Николаевич смотрел на него и не мог поверить своей удаче. Судя по первым строкам, оно было прощальным, но перевести его полностью учёный не смог. Понял только, что Александр описывает какие-то чудесные предметы, сохранившиеся, по его словам, от загадочно исчезнувшей цивилизации шумеров.

Это были два артефакта, свойства которых никто не мог описать обычными словами, а их названия из поколения в поколение передавались как шумерские клинописные символы, не поддающиеся переводу. Один из них Александр назвал железной змеёй, «с которой можно играть, как с живой, но каким бы узлом ты ни завязал её – утром она проснётся прямой, как меч». А второй – стрелой, сделанной из стали, которую невозможно перековать, и «нет такого пламени, в котором бы стрела поддалась молоту, и всё, чем она может удивить, – это превратиться наконец в огненный шар, который наутро окажется всё той же стрелой».

Профессор Одинцов выдвинул гипотезу, что описание этих артефактов как-то связано с металлом, имеющим свойство памяти. Принадлежность их к шумерской цивилизации была весьма сомнительна, скорее сами шумеры получили их в дар от неизвестного народа или они имеют внеземное происхождение. Письмо Аристотелю, описывающее эти предметы, было датировано 323 годом до нашей эры, годом смерти Александра, и больше об этих загадочных предметах нигде не упоминалось. Они исчезли. Более того, никто не видел последнего, предсмертного письма Александра, а ведь умирал он, по свидетельству придворных и близких друзей, около трёх недель. Иногда ему становилось лучше и он мог ходить, пить вино и выглядел относительно здоровым, хоть и предчувствовал, что смерть близка, и «произносил речи, похожие на прощальные», – так описывали его последние дни историки.

И вот это последнее письмо, адресованное Аристотелю, казалось, было в руках у профессора Одинцова, но события уже начали развиваться по худшему сценарию.

6 апреля 2003 года, 11:30. Ирак, Багдад

Багдад бомбили уже неделю. Временами бомбёжки затихали, и небольшие группы американских солдат при поддержке бронетехники проникали всё глубже в кварталы древнего города. Автоколонна с российскими дипломатами начала движение из Багдада в сирийский Дамаск. В последней, восьмой машине, внедорожнике «Тойота», находились Мезенцев, Рубцов и профессор Одинцов. За рулём был Мезенцев. Оружие – а это два автомата АКС-74У, ручной пулемёт Калашникова и несколько гранат – прикрыли в салоне одеждой, и при беглом осмотре оно не было заметно. Архив расположили в багажнике между другими коробками, набитыми с целью маскировки всякого рода национальными сувенирами и книгами из посольской библиотеки. Кроме того, всё это могло прикрыть спины пассажиров в случае обстрела из лёгкого стрелкового оружия.