– Хм, молодец, разбираешься, – с уважением отметил Фёдор Петрович.

День пролетел быстро, все порядком устали и поэтому после ужина разбрелись по своим каютам, чтобы пролистать странички в интернете, созвониться с родственниками и пораньше лечь спать. Подъём предполагался ранний, в ожидании гостей и владельца яхты все немного волновались.

6 апреля 2003 года, 06:00. Ирак, Багдад,

российское посольство

– Они знают, что архив с письмами Александра Македонского у вас, и просто так не выпустят из Багдада, они пойдут на крайние меры. У меня складывается впечатление, что американцы только для того и затеяли войну, чтобы полностью вычистить Национальный музей Ирака, – озабоченно сказал старший советник посла.

– У нас приказ – обеспечить безопасность Одинцова и вывезти его и его груз как минимум в безопасное место, – чётко доложил полковник Мезенцев.

– Сколько вас?

– Я и подполковник Рубцов.

– Сергей тоже здесь?

– Так точно.

– Негусто, – грустно выдохнул советник. – И ещё гражданский профессор с архивом. Ну а может быть, это даже и лучше – вы сможете встроиться в нашу колонну со своей машиной, и попробуем выскочить. У нас семь машин, ваша будет восьмой. Мы выдвигаемся на Дамаск самой короткой дорогой – через Иордан, этот маршрут согласован с американским командованием. Что они предпримут, я не могу сказать, но вполне можно ожидать провокации с целью захвата дипломатической почты и архива, а значит, возможен силовой захват и проведение досмотра. Этого исключать нельзя. – Советник смотрел на карту и просчитывал возможные варианты.

– Мы не можем идти на такой риск, – покачал головой Мезенцев.

– Понимаю. Если мы доедем до Эль-Фаллуджи свободно, – ткнул карандашом в карту советник, – то будет возможность уйти вот с этой развилки к северу, на Эль-Кайм, к границе с Сирией. Сейчас на границах неразбериха, возможно, вам удастся проскочить. Получится, конечно, большой крюк, но дорога не основная, и, скорее всего, постов там нет или их немного. Во всяком случае, это один из вариантов. Хотя не думаю, что они обнаглеют до такой степени, что начнут блокировать дипломатическую колонну. Если вы вообще не сможете проехать – будет возможность вернуться в посольство. Здесь остаются двенадцать сотрудников, – подвёл итог советник.

– Профессор Одинцов сказал мне, что хранитель архива тоже предлагал ему пройти через Эль-Кайм, – ткнул в карту Мезенцев. – Его сын – заместитель начальника этого погранперехода. Но соглашусь с вами: это крюк, и американцы смогут заподозрить неладное, если вся колонна пойдёт таким длинным маршрутом – на юг страны через север.

– Ну что ж, будем рассчитывать на худшее и верить в лучшее, – чуть улыбнувшись, произнёс советник. – Выезжаем сегодня в одиннадцать тридцать.

– Есть.

Подполковник Сергей Рубцов, так же как и полковник Олег Мезенцев, был сотрудником одной из спецслужб России. Их главной задачей было обеспечить безопасность профессора Одинцова, доставить его живым и невредимым в Москву. Такими же невредимыми должны были быть доставлены уникальные документы, над которыми в последние полгода работал профессор в Национальном архиве Ирака. А самым ценным в этом архиве было предсмертное письмо Александра Македонского своему учителю и близкому другу, человеку, которого в юности ему так хотелось назвать отцом, – великому философу Аристотелю.

Александр Македонский был великим завоевателем, и радостью от побед в военных походах он непременно делился со своим «милым другом и любимым учителем», как называл его Александр в своих письмах. После каждого такого похода Аристотелю доставляли интересующие его образцы горных пород из далёких мест, растения и даже животных. Учёного интересовали и археологические находки, и артефакты древних цивилизаций, с таким трепетом охранявшиеся их потомками. Захватив Вавилон, Александр был удивлён богатствами этой страны, хранившей как бесчисленные ценности уже далёкой шумерской цивилизации, таинственно исчезнувшей за пять тысяч лет до нашей эры, так и чудеса самого Вавилона, которые угодливо демонстрировали Александру местные правители, удивляя и порой шокируя его.