Он собирался идти на ужин в столовую, расположенную на первом этаже общежития, машинально снял с вешалки кепку и нахлобучил на голову. Открыв дверь, Егор услышал за спиной язвительное высказывание Танеева:

– Сапоги-то забыл обуть.

Палин хотел ответить, но сдержался и вышел.

Хотя Дубинский и Танеев были одногодками Палина, сдружиться с ними не получилось. Дубинский часто пропадал на целый день «у студентов», так он объяснял своё отсутствие, а появившись вечером, как «иерихонская труба»[7], освещал свои действия за день и призывал всех идти на танцы.

Саратовец был нарциссом[8]. Всегда модно и со вкусом одетый, он являлся прямой противоположностью Егора. Несмотря на свой хлипкий вид, ходил прямой, как столб, неторопливо и важно. При разговоре с кем-либо снисходительно улыбался ниточками бледных губ. Он поступал на архитектурный факультет, приехал вместе со своей подругой и также, как Дубинский, надеялся на меньший, чем в их краях, конкурс. Первым экзаменом у поступающих на архитектурный было рисование, и он целый день пропадал «на эскизах». Следует отдать должное, рисовал он хорошо.

Так получилось, что Палин и Танеев с первого дня невзлюбили друг друга. Саратовец постоянно язвил, подчёркивая плебейское происхождение Егора.

– Сапоги надел, начистил, а фуражку не нашёл, – пропел он известную частушку, кривляясь, когда в следующее утро Палин собрался идти на лекцию по физике.

Палин с трудом сдерживался, занимаясь своими делами, но долго так продолжаться не могло. Поводом для стычки послужила злополучная кепка. Егор отдавал себе отчёт, что подчас можно обойтись и без неё, что она отнюдь не блещет красотой, не придаёт изящества его внешности, но выработанная с детства привычка, выходя из дома надевать кепку, его подводила. Отправляясь по делам, он машинально снимал её с вешалки и надевал на голову. Так было и в этот раз, когда Палин вечером собрался прогуляться по студенческому городку.

– Да сними ты эту кепку. На улице тепло, солнца нет, зачем она тебе? – дружелюбно улыбаясь, сказал Валеев.

– Никак не могу отвыкнуть…, привычка, – виновато объяснил Егор и бросил кепку на свою кровать.

– А сапоги-то не обул, первый парень на деревне, – опять съехидничал Танеев.

Палин вспыхнул! Постоянные язвительные реплики в адрес его одежды, обуви, деревенского происхождения переполнили чашу терпения. Скопившаяся злость на саратовца затмила разум. Сжимая кулаки, он шагнул в сторону Танеева:

– Но, ты, глист в обмотках! Я тебя сейчас через колено переломлю!

Валеев с Дубинским, который тоже был в комнате, как на пружинах вскочили со своих мест и повисли на руках у Палина.

– Не надо, Егор! Не трожь его, – попросил Юрий.

– А что он, как язва, каждый раз подначивает, издевается надо мной, – упорствовал Палин.

Чувствуя в словах Валеева дружеское участие, что ребята не одобряют действий Танеева, что их симпатии на его стороне, но драться они ему не дадут, Палин сдался. Он пошёл к двери и пригрозил:

– Ты, сморчок изнеженный! Скажи парням спасибо, но запомни, ещё раз вякнешь, я тебя достану. Встретимся в комнате, когда их не будет.

Юрий вышел вместе с Палиным в коридор, продолжая держать за руку.

– Не трожь его, Егор. Ты, конечно, побьёшь, но из-за этого вылетишь из общаги и в институт не поступишь, – предупредил он о последствиях.

– Ну и пусть вылечу, зато ему морду набью… за деревню, – горячился Палин.

Вернувшись с прогулки, успокоившись, он застал в комнате одного Валеева.

– А где остальные? – спросил Егор.

– Василь на танцы отправился, а Игорь собрал вещи и ушёл. Наверное, к подруге, – предположил Юрий.