– Давай посидим, – предложила Наташа.

– Нет… я в биллиардную, – немного смутившись, ответил Витя.

Феоктистова решительно взяла его за руку и повела к скамейке. Сели. Наташа расспрашивала о Лукиных, здоровье племянниц Егора. Виктор и её брат – Фёдор учились в одном классе. Непроизвольно повернувшись в другую сторону от Витьки, она обнаружила, что рядом сидит Толик и внимательно слушает их разговор.

– Ты нас подслушиваешь, что ли? – спросила Наташа.

– Нет, я только что подошёл, – оправдывался Михеев, виновато улыбаясь.

Воспользовавшись заминкой, Витька поднялся и ушёл.

– Ох и любишь ты, Наташка, пацанов вокруг пальца обводить! – резюмировал Толик.

– Неважно, кто вокруг пальца ходит, важно кто на него намотался, – ответила Феоктистова.

В Сибстрине была военная кафедра по военно-учётной специальности – строительство дорог и мостов. На первой же лекции их предупредили, что форма одежды должна быть: белая рубашка, тёмный костюм, чёрный галстук и начищенная обувь. Никаких усов, бород и даже небритости не допускалось. Фронтовик, бывший командир разведроты подполковник Веттер авторитетно поучал: «Мужчина должен бриться два раза в день, утром для военки, а вечером для жены». Кроме всего прочего студентов предупредили, что возможны дежурства на кафедре совместно с преподавателем в период праздников.

Палина это известие огорчило. Они с Наташей уже обсудили в письмах свою встречу в ноябрьские праздники, а тут такое возможное препятствие. В очередном письме Егор поделился опасением с Наташей. Написал он и про неверие Пашки, что она будет его ждать.

Феоктистова отреагировала на эти опасения.

Егорушка, дорогой мой, здравствуй!

Опять сегодня получила два письма. Почему опять? Потому что письма получаю по два по расписанию: четверг – воскресенье – четверг, а сегодня воскресенье. Это здорово, милый мой Егорка!

Любимый, твоя Натали сидит за столом перед двумя письмами с распущенными волосами, с грустноватой улыбкой и пишет письмо своему милому Егорке.

…

Я не понимаю, что это ещё за военка такая, что ты можешь не приехать на ноябрьские праздники. Не хочу даже думать об этом! Ты, наверное, шутишь? В следующий раз, если шутишь, сначала пиши «шучу», а потом шути.

…

Ну и пусть не верят твои Пашка и Сашка, пусть смеются твои орлы. А мы будем верить друг в друга, верить и ждать!

Тихо, Егорушка, целую, милый!

До свидания, любимый!

08.10.67.

Боевая общительная учителка Феоктистова по негласному признанию была в Чудотворихе местной красавицей. Уходящие в армию парни считали обязательным пригласить её на проводы, а присутствие на них Наташи считали за честь. Несмотря на большую нагрузку: уроки, планы, проверка тетрадей, заочное обучение в институте, танцевальный кружок, помощь по хозяйству тёте Поле, наконец, письма Егору, в клуб она ходила часто. Когда начался призыв парней в армию, посетовала: «Скоро всех позабирают, и побеситься не с кем будет».

В начале октября в игривом настроении Феоктистова вместе с подружкой-учительницей Людой Борониной вышла из клуба. Их догнал изъявивший желание проводить, тоже работавший учителем, Юра Глыбов. Завязался шуточный спор.

– Давай поспорим на килограмм шоколадных конфет, что я сейчас первого встречного мальчишку приглашу завтра в девять вечера сходить со мной на пруд? – озорно заявила Наташа.

– Давай! – сразу согласился Юра.

Вскоре показался идущий навстречу явно моложе их пацан. Феоктистова видела его иногда в клубе, но кто он и как звать не знала.

– Скажи мне, как его зовут, – шёпотом спросила она Глыбова.

– Иван, – тихо ответил тот.

Когда пацан поравнялся с ними, Феоктистова попросила: