Вечером они прощались всё на том же ставшем уже родным диванчике. Егор попросил:

– Можно я приду к тебе на следующей неделе в Чудотвориху? Так грустно сидеть дома и ждать твоего приезда!.. В следующее воскресенье я уезжаю в институт.

– Ну, приходи… в среду… ближе к вечеру… и подари мне свою фотографию.

– Говорят, это плохая примета – дарить фотографию. К разлуке… Да и нет их у меня.

– Я в приметы не верю… А ты поищи, может найдёшь, а то забуду как ты выглядишь, – пошутила Наташа.

Они обнялись и в который раз долго-долго целовались…

На следующий день Палин стал рыться в своём архиве. Нашёл детские фото, сделанные дядей Сашей, фото совместные с классом, а чтобы одного его – не находилось. Хотел уже прекратить поиски, как из артековского дневника выпали три фотографии. Вспомнил, они с Дугиным в начале года ходили в фотоателье и сфотографировались. На одной из них они с Витькой сидят вдвоём, на другой он один, а третья – маленькая с уголком, как в паспорте. Ту, где он один, Егор решил подарить Наташе.

В среду Палин решил сократить расстояние и идти в Чудотвориху не по дороге, а напрямую – по лугам и полям. Вернее не идти, а бежать. В три часа дня он вышел из дома и помчался по Первой Барабишке в вершину лога. Достигнув пересекавшую его дорогу, он перешёл её и побежал по логу, спускавшемуся уже к речке Чудотворихе. Бежать здесь по нескошенной траве было трудно. Приходилось буквально продирать ноги через сплетавший траву вьюнок. Благо вскоре нужно было перебираться на другую сторону лога. Спустившись вниз, Егор увидел, что по дну течёт ручей, а кочковатые подходы к нему слегка заболочены. Палин встал одной ногой на кочку, та подвернулась. Тогда он отошёл назад и с разбегу перепрыгнул через это препятствие. Дальше путь пролегал через скошенное поле пшеницы. Бежать пришлось по стерне, которая болезненно ощущалась через тонкую подошву кед. Егор уже несколько раз пожалел, что не побежал по дороге. Короткий путь оказался труднее, чем он мог предположить, но радостное предчувствие скорой встречи с Наташей заставляло его не обращать внимание на все эти трудности. Вблизи деревни ему опять пришлось пересекать широкую заболоченную низину очередного лога у поймы реки. Чтобы не намочить ноги надо было подняться вверх по склону холма и обойти это место. Палин не стал терять времени и, прыгая с кочки на кочку, преодолел заболоченный участок, сорвавшись несколько раз с кочки и немного замочив ноги. Вскоре он входил в дом тёти Поли, где квартировала его Натали.

Феоктистова была дома. Она быстро собралась, и влюблённые пошли бродить. У пруда на окраине деревни они уселись на поваленное бревно и стали целоваться, а в перерывах между объятиями рассказывали, как провели прошедшие после расставания три дня. Поздним вечером Егор проводил Наташу до дома и пошёл в Сунгай.

На обратном пути Палин пожалел, что поторопился на встречу и не попросил у зятя фонарик. Луны не было. Звёзды были, но не на всём небе, частично затянутом облаками. Он пристально вглядывался в темноту, чтобы не подвернуть ногу в колее от машин и телег. Дорога сначала поднималась по склону холма вверх и, достигнув высшей точки водораздела между реками, повернула в сторону Сунгая. С одной стороны, подходя к самой дороге, мрачно чернел ещё не сбросивший листву лес. Тайга была неподалёку, и в голову Егору пришла мысль: «Как быть, если из леса выйдет на дорогу волк или медведь?» У него ничего не было, даже перочинного ножика и спичек! «Да я волка голыми руками удавлю», – самонадеянно ответил сам себе Егор, но решил ускориться и побежал. Глаза привыкли к темноте и уже хорошо различали встречавшиеся на дороге рытвины. Добежав до того места, где дорога уходила влево, он решил опять сократить путь, свернул к заброшенному полевому стану и побежал по конной дороге к селу наискосок через поле. Это решение опять было неудачным. Поле недавно перепахали, дорога не была наезжена. Пришлось идти, чтобы не подвернуть ногу при беге по пахоте. Наконец показался мостик через Первую Барабишку. Вдалеке чернел дом Лукиных…