Спустя пару минут на матовом терминале, выводимая незримой рукой, проступила надпись:

Повреждения мозга: не выявлено. Гипоксия: не выявлена. Внутричерепное давление: в пределах нормы. Целостность синаптических связей: 99, 87 %.

Отложив атлас на диван, Фина задумалась, липучки контактов, тут же слетевшие на пол, превратились в ярый интерес Миши. Она не помнила конкретный промежуток времени, но день до, утро, часть перестрелки и смерть Артёма Фина ворочала в голове как методичку по использованию пульсосканера – она помнила всё до буквы.

Шок мог спровоцировать временную потерю памяти, если ранение было. Сама перестрелка также могла надломить процесс запоминания, и кратковременная память не консолидировалась. Сработал какой-то механизм защиты? Нейрохимический сбой? Нет, нет, нет! При всём ужасе случившегося, Фина была крепка духом.

Логичным казалось единственное объяснение – внешнее вмешательство. Её пробрал ледяной озноб. Её память стерли, забрали или заблокировали? Химически или физически? У неё голова пошла кругом. Манипуляции с памятью без согласия… Тот, кто это сделал, нарушил сотни законов страны и мира.

Сканирование нейронной активности проводили только в авторизированных центрах. Оно занимало не меньше суток, не говоря уже о распознавании конкретных воспоминаний. Если человек до этого не носил накопитель, то процедура могла занимать и несколько недель. А в её голове покопались меньше чем за час.

Фина вернулась к рабочей форме, сваленной в прихожей. Вертела её и так и сяк, распорола подкладку, вывернула карманы, пытаясь распознать следы собственного огнестрела в живот. Всё цело. Её форма, не новая, но такая же, как и всегда.

В попытке остудить пыл, Фина схватила плед и вышла на балкон. Несмотря на плотную застройку района, с её тридцатого этажа открывался неплохой вид в сторону Шуваловского парка. Тот клочок земли, который ещё не отдали на растерзание парковке и человеческим ульям, летом сверкал зелёным бархатом. Здесь даже иногда было видно закат, зажатый, как мяч в пасти, между клыков зеркальных небоскрёбов.

Холод не помог, и после обильной еды её начало клонить в сон. Фина вернулась в квартиру и села за лэптоп, решив напоследок проверить новости по утренней перестрелке. Ничего дельного.

– Миша!

Кот, иногда пугавший своими странными выходками собственную хозяйку, решил забраться на комод, свалив оттуда игровую приставку и корзинку со всяким барахлом.

– Бесстыжая морда, – Фина бросила ноут и принялась собирать вещи.

В руки ей попался доисторический женский журнал, который она, кажется, читала ещё в старших классах школы. Из банального любопытства Фина распахнула его на случайной странице и уставилась в рекламу тестов на беременность.

Счастливая блондинка несла тест над головой, подобно олимпийскому огню. Вокруг нее толпились, по всей вероятности, счастливые родственники, засыпавшие девушку цветами.

Швырнув журнал в сторону, Фина бросилась к комоду и, выдвигая ящики, принялась искать что-то, разбрасывая вещи по сторонам. Миша, не испытывая угрызений совести, тем временем силился скинуть на пол VRочки.

– Да где же… – Фина отбросила под ноги сплетшийся, как змеиный клубок, ком зарядок и еще каких-то проводов.

Наконец в руке у нее оказалась длинная баночка из коричневого стекла с этикеткой, покрытой разноцветными квадратиками. Это были тест-полоски для экспресс-анализа мочи.

Если у нее действительно было ранение, да еще такое серьезное, невозможно, чтобы в организме об этом не осталось следа. Никакая медицина все еще не в силах обеспечить настолько быстрое восстановление. Хоть какие-нибудь параметры в анализах должны указывать на недавнюю травму.