ШТОРМ, ИЛИ КАК Я ПРОВЁЛ ЛЕТО Александр Дёмин

«Шторм, или как я провёл лето»

Основано на реальных событиях. В основу книги легли рассказы участников СВО, поэтому имена и «позывные» всех участников, по мере возможности, изменены. Автор не несёт ответственности за случайные совпадения…

Книга написана в память о погибших товарищах…

«КАССЕТА»

Проснулся я от того, что наша кошка Муся, или вернее котёнок, залезла ко мне в спальный мешок. Она там суетилась, играя и пытаясь бороться с ладонью моей руки. Свободной от «борьбы» рукой я достал часы.

Десятый час – пора вставать.

Сегодня был первый «выходной». Утром ехать было никуда не нужно: поездка намечалась только ночью. Целый день можно было отдыхать: сходить в баню, постираться или заняться другими хозяйственными делами.

Заниматься техникой было не нужно. Моя машина – БМП-2 (бэха) – одна из десяти в нашем отряде – была после ремонта, в идеальном рабочем состоянии, с полным боекомплектом.

В «бунгало», кроме нас с Мусей, никого не было – все парни уже ушли куда-то по своим делам.

Наш блиндаж, он же «бунгало», был выкопан и построен почти по всем правилам военной инженерии. Располагался в лесу, примерно в часе езды от посёлка Кременная, на Луганщине.

В длину «бунгало» было метров пять, а в ширину – метра три. От входа вдоль левой стены были сбиты двухъярусные нары из досок, застеленные туристическими ковриками, на которых спокойно размещались около шестнадцати здоровых мужиков.

Спали мы все в спальных мешках, под голову вместо подушки хорошо ложился походный рюкзак.

Стены и потолок блиндажа были обтянуты блестящим материалом на основе поролона, прикреплённым к дереву обычными скобами степлера. Такой вид внутри помещения напоминал термос. У правой стены стоял стол и пара стульев. На стене над столом, на вбитых в стену гвоздях, висели походные армейские котелки. Тут же справа, у входа в «бунгало», ютилась самодельная печка – «буржуйка», работающая на солярке, и тридцатилитровый пластиковый бак с питьевой водой.

На улице шёл август месяц двадцать третьего года, было очень тепло – градусов двадцать восемь, поэтому дверь в блиндаж была открыта. Шум леса и щебетание лесных птиц было хорошо слышно, а в проёме двери был виден наступающий новый день.

«Девятое августа… Завтра ровно девяносто суток – вполне символично», – промелькнула мысль.

Я встал с нар, натянул на себя камуфляжную футболку расцветки «мох», свои любимые камуфлированные треники. Босые ноги обул в мои любимые чёрные шлёпанцы «Адидас» с тремя белыми полосками, привезённые мною сюда из дома. Подошёл к столу.

Очень мучила жажда. На столе стояла открытая «полторашка» негазированной воды, я сделал прямо из горла несколько больших глотков. Воды изрядно поубавилось.

«Вчера вечером у „Дока“ душевно посидели…» – вспомнил я.

Тут же на столе, на походной плитке, стоял горячий чайник – кто-то из пацанов недавно завтракал. Я себе сделал кружку растворимого кофе, отпил пару глотков бодрящего напитка.

Положил Мусе в её миску говяжьей тушёнки – она её очень уважала. Взяв своё кофе и хромая, пошёл по ступенькам наверх, к выходу – покурить.

На импровизированном крыльце блиндажа присел на самодельную скамейку, приделанную к входу. На улице было тепло, светло и спокойно. Я закурил сигарету, пил горячий кофе, курил и наслаждался…

Как ни странно, но на улице рядом никого не было, хотя было слышно, что в расположении лагеря кипит жизнь. После выпитого кофе и выкуренной сигареты появилось чувство голода.

Внезапно из ниоткуда появляется «Наум» с полным котелком горячего супа – горохового с говяжьей тушёнкой.

– «Наум», братан, это где так угощают?

– «Буддист», прикинь братан, сегодня кухня заработала.

– А кто там кашеварит? «Отвёртка»?

– Не братан, там «Паёк» сегодня на хозяйстве. Иди, пока всё горячее.

– Да лень что-то идти, – пробурчал я. – А у нас там внизу есть чего поесть?

– Ну я вчера «харчо» варил из консервов – вроде в кастрюле ещё осталось, но его греть нужно, – ответил «Наум», убегая по ступенькам вниз.

«Паёк» готовил хорошо, его прислали к нам в «Шторм» со штабной кухни за какие-то разногласия с руководством. Я был перед выбором – идти или нет.

Следом за «Наумом» прибежал «Ахун», тоже с полным котелком супа и с прибаутками, причмокивая, спустился в «бунгало».

«Ахун» и «Наум» – это экипаж «бэхи» 10/10. Интересные они, после «Саныча», самые взрослые из нас «механов» – каждому по пятьдесят шесть лет.

«Зачем им всё это? Что они тут забыли…?» – но это отдельная история…

Я спустился вниз за ними следом. «Наум» и «Ахун» уже сидели за столом, с удовольствием ели горячий суп, обильно приправленный майонезом. От такого умиления в моём животе заурчало – есть захотелось ещё сильнее.

«Умыться бы…» – промелькнула очередная мысль.

Но эта процедура была не быстрой. Нужно было набрать воды в бидончик из бочки, который стоял тут же у входа в блиндаж. Затем взять кейс с зубной щёткой, мылом, дезодорантом, полотенце и опять шагать на улицу к дереву, растущему в метрах пяти от входа в «бунгало». На нём висел умывальник.

Есть хотелось больше, чем заниматься умыванием. Я взял свой котелок и пошёл на кухню за супом.

Наша кухня располагалась рядом – метрах в пяти за нашим блиндажом и метрах в трёх через тропинку от блиндажа «Каптёра». Туда я частенько наведывался за всякими «приколюхами». Мой бывший сосед по нарам – «Паёк» – сейчас был поваром у офицеров, а «бунгало Каптёра» они использовали как кухню для них.

Наша же кухня – это самодельный навес, покрытый маскировочной сетью, под которым стояла обычная военно-полевая печь на несколько баков. Рядом с печью под навесом были складированы картонные коробки с тушёнкой и другими консервами, которыми наш «легендарный штурмовой отряд „Шторм“» питался весь последний месяц.

Подходя к кухне, я увидел, что недавно привезли «гуманитарку», выгрузили её у края навеса, ближе к лесной дороге, которая проходила через весь лагерь. «Коржик» и «Четра» уже потрошили «гостинцы», доставали из мешков какие-то вещи. Я подошёл к ним поближе.

– Привет, пацаны. Есть что интересное?

– Не братан, всё как обычно, – лениво и с разочарованием ответил «Коржик».

Я окинул взглядом нераспакованные мешки и решил, что кушать я всё-таки хочу больше, чем распаковывать «подарки». И точно пошёл к кухне.

Поравнявшись с импровизированным входом, вдалеке я услышал «выход» – выстрел из пушки.

Это было обычным делом. Последнее время расположение лагеря обстреливали часто – раз семь на дню. Танк стрелял, арта долбила иногда, шалили миномёты, даже «град» прилетал. Всё из-за того, что у нас в лагере сломался РЭБ. Как результат – «укроповские птички-корректировщики» стали прилетать к нам чаще.

Внезапно, с оглушающим свистом и шипением, ко мне прилетел снаряд.

«Мой…!» – понял я. Такой звук ни с чем не спутаешь.

В одно мгновение я рухнул на живот, открыл рот и обхватил голову руками. Котелок отлетел куда-то в сторону. Время сказочно замедлилось и растянулось.

В голове промелькнула мысль: «Господи, пронеси…»

Но над головой, чуть ниже верхушек деревьев, раздался оглушительный взрыв.

«Кассета, сука…» – пролетела подсказка в голове.

И в эту же секунду мне в бедро правой ноги, повыше колена, будто кто-то со всей силы ударил кувалдой.

– Да ну нахер! – от боли, непроизвольный крик вырвался из меня.

В следующее мгновение я уже сидел на земле, с вытянутыми вперёд ногами. Правая штанина «треников» выше колена была кроваво-бурого цвета, с приклеившейся к ней грязью и травой. Видимо от шока в организме наступило онемение – больно уже не было. В голове что-то шумело, звенело и гудело. Я поднял взгляд, посмотрел туда, где что-то взорвалось. И честно говоря, охренел от увиденного…

Среди деревьев, залитых солнечным светом, прямо на меня оседало большое полупрозрачное серое облако в виде огромного шара, внутри которого мерцали яркие блестящие огоньки. Выглядело всё это завораживающе и пугающе одновременно.

И запах…

Вокруг пахло так, как будто несколько десятков сварщиков что-то варит электросваркой.

«Странно как-то всё это», – подумал я.

Прямо в этот же момент я вижу, что вокруг меня начинается хаотичный дождь – непонятно из чего. Только вместо крупных капель воды в землю врезаются тёмные осколки – непонятно чего.

При попадании в землю от осколков образуются маленькие фонтанчики из пыли и грязи. Всё пространство вокруг меня в этих фонтанчиках. Вижу, как некоторые из этих осколков на огромной скорости врезаются в мои ноги. От попадания ткань на штанах разрывается в дребезги, а из образовавшихся дыр с брызгами вылетает моя кровь. И всё это происходит как в замедленной съёмке.

«Боли нет!», но ощущение такое, будто кто-то из всех сил лупит по мне молотком. И это так долго…

– Да ну на…, сколько можно?! – заорал я.

«Время остановилось». На мгновение всё стихло, я упал набок, словно вывалился из какого-то вакуума, подтянул колени к животу, попытался сгруппироваться.

Стало слышно множество криков людей с разных сторон лагеря: «Я триста, я триста…!»

Лежать на боку в пыли и грязи из собственной крови мне не особенно хотелось, тем более что сознание почему-то не торопилось меня покидать.

Внезапно пришло осознание, что меня ранили: «Как так-то!?» – было обидно.

Три месяца «мясорубки», недельный штурм «нацпарка», стрельба из «бэхи» на минном поле. Постоянные «поездки на передок», где то и дело по тебе норовит попасть танк или врезаться «камикадзе».