Уже заплывшими от синяков глазами он с удовлетворением видел, что не менее трёх нападавших на него пацанов выбыли из строя, а другие, пытаясь протиснуться вперёд, неоднократно по ошибке получали удары от своих товарищей. Многие промахивались и вместо новичка доставали стену, но в пылу драки не чувствовали боли и продолжали что есть силы наносить удар за ударом.

Сжав зубы и сохраняя самообладание, Бахыт держался против трёх десятков человек ещё некоторое время, пока верзила Рустем не пробрался к нему с ругательствами и не обрушил на его голову свой громадный кулак. Тут свет в глазах новичка померк, и последнее, что он мог внятно разглядеть, прежде чем упасть и получить ещё добрую сотню ударов на полу, – это всё такое же равнодушное выражение лица высокого лишайного парня со спичкой в зубах, и его пустые, звериные глаза, неотрывно смотревшие на Бахыта.

Когда Бахыт перестал дёргаться и представлял собой уже сплошное кровавое месиво, толпа расступилась, и кто-то, по-видимому, Рустем, с сомнением проговорил:

– Ну, вроде и этого поломали. Теперь как бы родителям не сдал.

Бахыт ничего не сказал о случившемся родителям, хотя бы потому, что родителей у него не было, а тётка, у которой он поселился в городе, не проявляла к его учёбе и личной жизни абсолютно никакого интереса. В школе Бахыт заявил, что свалился в бетонную яму, когда играл в футбол на стройке, и учительница довольствовалась таким объяснением, хотя подозревала об истинном происхождении громадных синяков на заплывшем лице новичка.

Спустя несколько дней, отойдя от побоев, Баха нашёл неприметное старое здание, в котором помещалась секция бокса, и записался туда. Своего снаряжения у него не было, и тренер, небольшого роста плечистый рыжий мужик со свороченным набок носом, на каждой тренировке давал ему старые, порванные в нескольких местах казённые перчатки.

Глядя, как Баха остервенело дерётся на спаррингах, тренер сердито кричал и отводил его в сторону, наставляя, что сначала надо овладеть техникой, а уж потом лезть на рожон. Однако эти уговоры помогали мало – Бахе больше нравился бокс с реальным партнером, чем отработка ударов на груше и их шлифование. Тренер после этого только вздыхал, бормоча про себя, что толку из этого реактивного паренька не выйдет. А другие ребята в секции боялись участвовать в спаррингах с Бахытом, потому что этот худой смуглый аульный мальчишка выходил на ринг, как на последний бой, и даже если опытные боксеры разбивали его лицо в кровь, не останавливался и продолжал свирепо нападать, осыпая спарринг-партнёра ударами и часто забывая о всяких правилах. Никому так и не удалось отправить его в нокаут либо просто сбить с ног, зато сам он скоро повалил не однажды каждого, да так, что тренер начал задумываться, как поделикатнее посоветовать Бахе выбрать себе другой, не боевой вид спорта, пока он не переломал лучших его ребят.

Тренеру, однако, не пришлось этого делать, потому что в один вечер Баха неожиданно пропал и больше никогда не появлялся в секции. Тренер вздохнул с облегчением и даже не стал наводить справки о судьбе своего нелюбимого ученика.

У Бахыта в тот вечер произошла встреча, изменившая всю его жизнь. Он шёл по темной пустынной улице и размышлял о своей невесёлой доле и о том, что завтра куча уроков, а он, как всегда, ничего не учил. Была уже поздняя осень, дул холодный пыльный ветер, и по земле перекатывались последние облетевшие с немногочисленных деревьев листья. Здание детской спортивной школы находилось на улице Чапаева, в этом месте не асфальтированной и заросшей бурьяном. Улица эта представляла собой затхлую изнанку одной из главных городских магистралей; тут располагались давно брошенные на фундаменте новостройки, жалкие камышитовые мазанки на заднем плане, и был еще фанерный магазин – единственный центр цивилизации на протяжении двух пыльных километров от секции до микрорайонов.