«Может, я особенная?» – Девушка улыбнулась.

Когда Ден привёз её в Краснодар на Всесвятское кладбище, восторгу тихони не было предела. Они лазили без конца меж старых надгробий, покрытых мхом статуй, разглядывали стёршиеся от времени надписи и удивлялись пугающему, но всё же благодатному покою места, буквально спрятавшемуся от городской суеты в вековых дремучих зарослях.

Любе казалось, что Денис её понимает лучше, чем остальные. Недоверчивость, заносчивость и тревога постепенно сменялись на привязанность и почтение. Коробкин в её глазах больше не был бесстыжим криминальным элементом, что при знакомстве одним только взглядом залез ей в нижнее, а после здорово распустил руки. Он же мальчик! Просто не удержался. Бывает. На самом деле он не такой. Другой. Проще говоря, Люба расслабилась и стала искренне доверять Коробкину, принимая его за настоящего друга и идеального парня.

– Твою днюху будет здорово объединить с днюхами братьев. Толпу соберём. Шашлычки, пивас. Музон кайфовый. Зажжём! – Шатен приобнял подругу за плечи. Она засмущалась и заёрзала.

Несчастный сгоревший диван отремонтировали и перетянули хорошей гобеленовой тканью. Обои приятно освежали зал. Новые занавески. Ковёр с длинным ворсом купили недавно, школьница его раньше не видела. И не скажешь, что полгода назад здесь пожар был. Парнишка своё жильё любил и обустраивал его с заметной рачительностью.

– Не хочу отмечать. Тем более в толпе. Мне не нравится! Опять будут чуваки с речки?

– Ну плюс-минус. Так сильно не к душе пришлась майская тусовка?

Старшеклассница заробела.

– Не хочу больше всего этого видеть.

– Чего? – хитро прищурился юноша.

– Всего. – Поспелова, уйдя от ответа, покраснела.

– Понял. Но ты же именинница! Можешь сама выбрать, что хочешь, а что – нет.

– Имир и Сэро – тоже именинники. Им, наоборот, явно по душе то, что бесит меня. Когда Сэро вернётся, спрошу его…

– Он уже вернулся.

– Уже?!

– Конечно.

– Да ну?!.. А я и не знала!

– Четыре дня как этот пижон в городе! – рассмеялся Денис. – Едва приехал, завалился ко мне поболтать! Разбудил спозаранку, гад ползучий! Вчера с ним пенное у реки хлебали.

– И как он? – робко спросила встрепенувшаяся девочка.

– Как-как?.. Чёрный, как негр! Здорово загорел! Имир по сравнению с ним – бледная поганка!

– Ах-ах-ах-ха!

– Только зубы да белки глаз блестят! Ладно, шучу! Чувак просто стал смуглее, чем раньше.

– Сэро, наверно, не горит на солнце. – Люба, видя, что Денис наблюдает за её волнением, решила незаметно переменить тему. – Я всегда на море сгораю и выгляжу потом, словно варёный рак! Всё болит адово! Кожа покрывается волдырями и слезает, как со змеюки.

– Хах! Я тоже. Понимаю! – улыбнулся Коробкин. – Так что мы, милая, два сапога пара.

Он поставил чашку с чаем на журнальный столик и как между прочим положил ладонь на голую коленку Поспеловой. Жужжал кондиционер, встроенный в окно. Занавески прикрывали комнату от яркого солнечного света, создавая полумрак. Люба жест заметила, но убирать его руку не стала. Хотя могла. Не захотела.

Денис помнил назубок, что с тихоней нельзя делать резких движений. Первого раза хватило. Держал в уме, что зефирная принцесса – ещё та недотрога. Ему было давным-давно мало покатушек и разговорчиков. Надоело украдкой разглядывать стройную фигурку, нюхать золотистые волосы, выдерживать объятия, когда девушка прижималась к нему при езде. Хотелось большего. Но не так, как с другими. Коробкин желал искренне, чтобы Люба принадлежала ему, и считал, что дружба вполне может перетечь в нечто большее. Ему нравилось в Поспеловой всё: стыдливость, любовь к чтению, наивность, угловатость, неприступность и особенно невинность. «Неплохая пара получится», – сделал вывод юноша и наклонился за поцелуем. Главное, попробовать. А что из этого выйдет, он разберётся со временем.