Король вышел из часовни первым, а вслед за ним в широко распахнутых дверях появились невеста и жених по доверенности. Теперь уже официально и племянник герцога де Креки, Анри-Альбер граф де Коссе-Бриссак получил благословение церкви и официальное отеческое благословение короля Карла II на то, чтобы доставить её высочество принцессу Генриетту во Францию к ожидающему свою невесту Филиппу Орлеанскому.

С появлением жениха и невесты раздались приветственные возгласы французских дворян из свиты герцога де Креки, и Карл с лёгкой грустью в улыбке передал новоиспечённую невесту герцога Орлеанского под покровительство представителя короля Людовика. Демонстративное проявление почти родственных чувств между королём Англии и французским посланником было разыграно настолько безупречно, что среди присутствующей на торжестве публики не нашлось никого, кто мог бы усомниться в искренности их чувств.

– Всё идёт как по маслу, – с удовлетворением заметил де Креки, обращаясь к де Вильнёву, как только тому представилась возможность приблизиться к нему, не без труда протиснувшись сквозь толпу приглашённых на церемонию многочисленных гостей.

– Несомненно, ваша светлость, – краткий ответ де Вильнёва не обманул бдительность герцога, заставив насторожиться и тут же развернуться к нему лицом, чтобы едва слышно спросить:

– Есть новости?

– Отсутствие новостей разве не является лучшей из них? – уклончивый тон этого ответа вызывал ещё большие подозрения у де Креки.

– Да говорите же, де Вильнёв! Неужели до сих пор не получено ни одной депеши?

– Пока – нет, ваша светлость. Но у меня появились кое-какие сведения, – де Вильнёв неопределённо качнул головой, – скорее, даже слухи. И всё-таки некоторые слухи оказываются гораздо содержательнее депеш.

– Так говорите же!

Громкий шёпот герцога де Креки привлёк внимание короля, но Карл лишь милостиво улыбнулся посланнику, предоставив ему и его визави свободу вести переговоры. Чем они и не преминули воспользоваться в то время, как вся процессия продвигалась по направлению к Большому банкетному залу, где гостей ждали богато украшенные, изобиловавшие самыми изысканными и диковинными яствами и винами столы.

– Только что из Кале прибыло торговое судно, – сквозь вежливую улыбку тихо шептал де Вильнёв на ухо герцогу, который внимая ему, не забывал улыбаться и кивать направо и налево. – Мой человек успел переговорить с боцманом до того, как на корабль явился офицер таможенной службы.

– Прекрасно, и что же? – нетерпеливо поторопил его де Креки.

– В Кале уже всё поставлено с ног на голову из-за перемены планов прибытия кортежа её высочества.

– То есть? Из-за какой это перемены планов? – нахмурился де Креки, пытаясь воссоздать в памяти свою переписку с Мазарини относительно предстоящего путешествия принцессы из Лондона в Париж.

– Дело в том, что во Франции до некоторых пор все только и говорили о том, что английская принцесса и её кортеж прибудут в Гавр, – де Вильнёв начал издалека, но де Креки тут же прервал его, требовательным жестом приказав перейти прямо к сути дела.

– Никто не ожидал, что кортеж принцессы прибудет в Кале! – выпалил де Вильнёв, но, уловив по выражениям лиц идущих рядом с ними дворян, что это было сказано чересчур громко, понизил голос до шёпота. – Вплоть до начала марта это не обсуждалось. И вдруг в Кале прибыл маршал де Грамон, а вместе с ним целых две роты королевской гвардии под командованием де Варда и де Вилькье. И даже Пикардийский пехотный полк! Вслед за тем в Кале начался небывалый наплыв дворян, не только из Парижа, но со всех концов Франции. Всего только за одну неделю в городе не осталось ни одного свободного от постоя приличного особняка. Да что там! Там больше нет ни одного пустующего постоялого двора. Всё оккупировано понаехавшей знатью и провинциалами!