– Ну, так-таки и всё! – ухмыльнулся де Креки, довольный ажиотажем, который возрос в связи с ожидающимся прибытием принцессы Генриетты, в чьей помолвке и церемонии венчания по доверенности он лично принимал самое деятельное участие.

– Буквально всё! – подтвердил де Вильнёв и улыбнулся с намёком, что он ещё не пересказал самую пикантную новость:

– И что интересно, во всём Кале не осталось ни одного метра ткани для пошива. Портные посылают курьеров в Амьен и даже в Реймс за пополнением запасов.

– Ох уж эта молодёжь! – критически заметил де Креки, хотя и сам успел распорядиться о срочном обновлении гардероба для себя и своего племянника в свете предстоящих торжеств.

– Да. И ещё мне пересказали анекдотец один…

Шёпот де Вильнёва заглушило громкое объявление, которое церемониймейстер произнёс на входе в Большой банкетный зал. Подождав с минуту, граф продолжил доклад пересказом сплетни о ссоре двух придворных франтов из-за отреза дорогой ткани, приглянувшейся им обоим, и услуг самого именитого парижского портного.

– Постойте-ка, вы сказали, что граф де Гиш собрался вызвать на дуэль графа Данжюса? Это не того ли Данжюса? – дежурная улыбка на лице де Креки мгновенно растаяла, теперь он взирал на де Вильнёва, словно инквизитор, требующий от жертвы допроса полной исповеди:

– Детали, граф! Не опускайте ни малейшей подробности этого примечательного дела!

– А подробности таковы, что никакой дуэли так и не было, – весело ухмыльнулся де Вильнёв, – молодые люди помирились в то же утро. Никто не знает всех подробностей примирения, как это произошло. Говорят, что не обошлось без участия сестры графа де Гиша – княгини де Монако. Якобы это она примирила спорщиков.

– Так что же, назначенные в свиту её высочества дамы уже прибыли в Кале? – теперь выражение лица герцога переменилось с озабоченного на заинтересованное. – Интересно было бы узнать, которые из кандидаток в итоге попали в свиту принцессы?

– О нет, о них пока ничего не известно. В Кале прибыло несколько придворных дам: обе королевы прислали своих представительниц для торжественной встречи принцессы и королевы. Княгиня де Монако приехала в сопровождении своего отца, маршала де Грамона.

– А что же свита принцессы Генриетты? О новых фрейлинах что-нибудь известно? – ещё раз задал вопрос де Креки, на этот раз чётко обозначив личную заинтересованность в этом деле.

– К сожалению, об этом пока не говорят. Имя княгини у всех на устах. Но ведь вы прекрасно знаете, каковы они. Я имею в виду, что они – это де Грамоны, – с лукавым прищуром напомнил де Вильнёв. – Их появление никогда не обходится без внимания публики.

– Да, это так, – будучи вынужденным согласиться с явным превосходством Антуана де Грамона в популярности как среди простонародья, так и у молодых повес, подвизавшихся при дворе, де Креки попытался изобразить снисходительную улыбку, но ему удалось всего лишь растянуть сжатые в узкую полоску губы.

Его недовольство было вызвано не только напоминанием о всепобеждающем очаровании давнего соперника за влияние при дворе – блистательного маршала де Грамона, а тем, что вопреки приказу, который он дал генералу де Руже перед его отъездом из Англии, его ординарец оказался в центре громкой истории. Мало того! Этот молодчик едва не ввязался в скандальную ссору, судя по рассказу де Вильнёва, которая могла закончиться дуэлью! И с чего вдруг ему понадобилось скупить всю ткань, на которую успел положить глаз этот вечно скучающий вертопрах де Гиш?

– Мой дорогой герцог! Я вас прошу, садитесь рядом со мной и оставьте все ваши заботы о политике!