– Вот это да! – вырвалось у Леона.

Искреннее изумление в глазах юноши немного успокоило де Руже. Выходило, что не он один оказался жертвой обывательской молвы! Это меняло суть дела, но герцог всё ещё строго смотрел на своего ординарца в ожидании объяснений.

– Нет, я и сам решительно не пойму, каким образом всего два отреза ткани превратились во всю ткань, которую только можно отыскать в Кале? – продолжал Данжюс.

– Было только два отреза? – уточнил де Руже.

– Клянусь! – Леон даже подался вперёд, примяв локтями шляпу, лежащую на столе. – Да и зачем мне скупать всю ткань? И ведь я же рассказывал вам о мэтре Савари. Да? Я пошёл к нему, как только узнал от д’Эффиа том, что он перевёз в Кале всю свою мастерскую. Ну, согласитесь, ваша светлость, зачем нам шить костюмы у провинциала, когда к нашим услугам самый лучший портной Парижа со своей мастерской и подмастерьями?

На простодушном лице Данжюса проступил алый румянец, на фоне которого рыжие веснушки сделались особенно заметными. Он целиком перегнулся через весь стол и заглянул де Руже прямо в лицо:

– Но вы же одобрили идею с пошивом одинаковых костюмов, герцог! Я действовал по плану, который мы оговорили, и только.

– Хорошо, хорошо, – успокоил его де Руже и указал на стул, – сядьте, Леон! Допустим, что вы действовали по нашему плану. Но меня беспокоит то, что вы приковали к себе внимание всего Кале. О секретности можно позабыть! Эти ваши мальчишеские выходки и особенно ссора с де Гишем приведут нас к провалу! Понимаете?

– Но никто и не узнает о нашем плане, – возразил Данжюс, снова усаживаясь за стол. – Всё вышло так, будто я из тщеславия перекупил у де Гиша всю самую лучшую ткань. И это мне удалось. Как оказалось, запасов ткани было не так уж и много. О том, что мэтр Савари шьёт для меня три одинаковых костюма, не знает никто. Даже его подмастерья думают, что трудятся над одним и тем же камзолом. А шьют они отдельные части сразу для трёх.

– Это так? Вы уверены?

– Конечно же, я уверен! Иначе я не был бы настолько спокоен, – всё ещё краснея, ответил Данжюс. – Кстати, вы уже обедали или сразу закажем ужин? Признаюсь, мне не досталось ни крошки из того завтрака, который прислали в особняк к мэтру Савари. Что касается де Гиша, то он злопыхает в обиде на весь мир из-за того, что отменили поездку свиты герцога Орлеанского в Дувр для торжественной встречи с принцессой после церемонии в соборе. Сейчас граф готов поссориться с кем угодно, чтобы сорвать свою досаду, и я всего лишь неудачно попался под дурное настроение – только и всего!

Март 1661г. Лондон. Королевская часовня в Уайтхолле

Влажная рука де Коссе-Бриссака всё ещё сжимала её пальцы, когда Генриетта осознала, что торжественная часть церемонии наконец-то подошла к завершению. Теперь она могла выйти из дворцовой часовни на радость толпе придворных, ожидающих в галерее!

Перед алтарём рядом с принцессой стоял Анри-Альбер де Коссе-Бриссак, субтильного телосложения юноша, прячущий свои глаза от любопытных взоров толпы. Племянник французского посланника герцога де Креки был поспешно назначен на роль жениха по доверенности, представляющего герцога Орлеанского, за несколько дней до церемонии вместо Армана де Руже, не появлявшегося при дворе со времени странного ночного происшествия, о котором ходило множество сплетен и слухов.

Наконец-то, она – невеста герцога Орлеанского! Но отчего-то единственное, что чувствовала Генриетта после торжественной церемонии – это неприязнь к стоящему рядом с ней юноше, в чьей мокрой и липкой ладони покоились её пальцы. В его безвольной улыбке свозила неуверенность, но вместе с тем он цепко держал её за руку, не позволяя высвободиться.