"Ну что ж," – сказала Ярослава, улыбаясь друзьям слабой улыбкой. – "Пора идти дальше. Путь к капищу еще долгий."

И они, собрав свои нехитрые пожитки, снова двинулись в путь, оставляя за спиной поляну с тремя свежими могилами и легкой надеждой в сердцах. Впереди их ждали новые испытания, но теперь они знали, что не одни в своей борьбе, что силы света и добра на их стороне, и что даже заблудшим душам можно помочь обрести покой.

Утро, едва забрезжившее над лесом, словно подарившее робкую надежду на избавление от ночных кошмаров, быстро уступило место гнетущей тревоге. Лес, пробуждаясь от ночного оцепенения, не спешил раскрывать объятия свету, а напротив, словно намеренно сгущал сумрак, окутывая путников липкой пеленой предчувствия беды. Тропа, едва уловимая ранее, казалось, исчезла вовсе, растворившись в хаосе переплетенных корней, поваленных стволов и густого подлеска. Земля под ногами, еще утром казавшаяся твердой, теперь зыбко податливо хлюпала под каждым шагом, словно предупреждая о той опасности, что таилась в самой ее глубине.

Ярослава, вглядываясь в пожелтевшую карту мельника, с тревогой ощущала, как уверенность оставляет ее. Линии, еще вчера казавшиеся четкими и понятными, теперь расплывались перед глазами, словно следы на воде, указывая путь в неведомое, пугающее. Путь, казалось, заводил их в самое сердце лесной глуши, туда, где царили первобытные силы, где даже робкие лучи солнца не осмеливались проникнуть сквозь непроницаемый полог ветвей. Запах прелой листвы, уже привычный за время путешествия, теперь смешивался с чем-то новым, тяжелым и удушливым, ароматом болотной топи, от которого першило в горле и кружилась голова.

"Куда мы идем, Ярослава?" – прошептал Лука, его голос звучал напряженно, словно натянутая струна. Он оглядывался по сторонам, пытаясь разглядеть хоть что-то в густом сумраке, но лес молчал, скрывая свои тайны за непроницаемой стеной деревьев. – "Здесь… здесь кажется еще хуже, чем в том болоте, где мавки обитали. Там хоть как-то дышалось, а здесь… словно в погребе сыром очутились."