Вид крови еще больше разозлил оставшихся мавок. Они закричали еще громче и с новой яростью набросились на путников. Одна из них, самая высокая и злобная, бросилась на Ярославу, целясь когтями в лицо.

Ярослава едва успела увернуться, но мавка все же задела ее щеку. Острая боль пронзила кожу, кровь побежала ручьем. Ярослава отшатнулась назад, прижимая руку к ране.

В этот момент Степан, превозмогая боль в раненой руке, снова бросился в атаку на мавку, защищавшую Ярославу. Он замахнулся молотом с новой силой, целясь в голову лесной девы. Мавка не успела увернуться. Молот обрушился на нее со всей силой, раздробив череп с жутким хрустом. Мавка безвольно обмякла и рухнула на землю, словно кукла, брошенная неумелой рукой.

Оставшаяся мавка, увидев гибель своих сестер, завизжала от ярости и отчаяния. Она поняла, что бой проигран, что люди оказались сильнее, чем она думала. Но она не собиралась сдаваться без боя. Собрав последние силы, она бросилась на Ярославу в последней, отчаянной атаке.

Ярослава, обессиленная и раненная, едва могла стоять на ногах. Но в ее глазах горел огонь решимости. Она знала, что не имеет права проиграть. На кону стояла судьба ее мира.

Собрав всю свою волю в кулак, Ярослава выступила навстречу мавке. В руке она сжимала амулет, подаренный бабушкой Анисьей. В сердце звучали слова древней молитвы, призывающей на помощь силы света.

Мавка набросилась на нее с диким воплем, целясь когтями в грудь. Но Ярослава не дрогнула. В последний миг она выставила перед собой амулет, словно щит, и прошептала слова заклинания:

"Сила Рода, сила Предков, защити меня от зла и тьмы! Силой Света, Силой Любви, изгоняю тебя, нечисть лесная! Прочь от сюда, во имя Света!"

И вдруг, от амулета вспыхнул яркий белый свет, ослепляющий и обжигающий. Мавка закричала от боли и отшатнулась назад, словно пораженная молнией. Свет продолжал литься от амулета, окутывая Ярославу защитным коконом. Мавка, не выдержав его силы, завизжала и растворилась в воздухе, словно дым, оставив после себя лишь горький запах серы и страха.

Битва была кончена. Лес затих, словно затаив дыхание. Лишь пламя костра продолжало плясать, освещая поле битвы, усеянное телами павших мавок.

Рассвет робко окрашивал горизонт бледными полосами света, просачиваясь сквозь густые кроны деревьев и освещая поле ночной битвы. Дым от костра, потрескивая, еще вился над полянкой, смешиваясь с утренним туманом, словно призрачная пелена, укрывающая следы жестокой схватки. Тишина, наступившая после яростного боя, давила на уши, тяжелая и зловещая, словно предвещая новые испытания.

Ярослава, Лука и Степан сидели неподвижно вокруг догорающего костра, словно изваяния, высеченные из усталости и потрясения. Лица их были бледны, одежда изорвана и испачкана кровью – не только мавочьей, черной и густой, но и алой, человеческой. Воздух был пропитан запахом гари, трав и терпким, металлическим духом крови.

Ярослава подняла взгляд на тела поверженных мавок, разбросанные по поляне, словно сломанные куклы. В утреннем свете их неестественная красота поблекла, обнажив пугающую, мертвенную сущность. Их белые одежды, еще недавно струящиеся и легкие, теперь казались грязными и жалкими, а распущенные волосы, украшенные лесными цветами, спутались и свалялись, словно трава, примятая копытами дикого зверя.

Несмотря на то, что мавки напали первыми, несли зло и представляли смертельную угрозу, в сердце Ярославы зародилось странное чувство – не то жалости, не то горечи. Она подошла ближе к одной из поверженных дев, той, что пала от стрелы Луки. Присмотрелась к ее застывшему лицу, искаженному гримасой боли и ужаса. Даже в смерти в нем проглядывали отголоски былой красоты, но теперь эта красота казалась холодной и пустой, словно мерцание гнилушек в болотной трясине.