В корабельной среде, где слухи распространялись быстрее любого вируса, неукротимый нрав Бахи и его готовность дать отпор любому обидчику породили вокруг него ореол опасного, непредсказуемого человека. Срочники его откровенно побаивались, и это порождало не только уважение, но и зависть, и злословие. За его спиной шептались, распускали небылицы, приписывая ему все мыслимые и немыслимые грехи. И эти слухи, как водится, рано или поздно доходили и до офицерского состава, формируя у них предвзятое отношение к строптивому дагестанцу. К тому же, нельзя было сбрасывать со счетов и застарелый, въевшийся в плоть и кровь армейской жизни, бытовой расизм, который нет-нет да и прорывался наружу в виде косых взглядов или обидных намеков.

Однажды, то ли по неопытности, то ли по какой-то другой, неведомой причине, Баха зачем-то поднялся на офицерскую палубу, куда матросам без особого на то разрешения вход был заказан. Его заметил молодой, но уже успевший нахвататься командирских замашек, старший лейтенант. Вместо того чтобы спокойно сделать замечание, офицер, видимо, решив продемонстрировать свою власть, рявкнул на Баху в самой грубой, оскорбительной форме.

Для Бахи, с его обостренным чувством собственного достоинства, это было как удар хлыстом. Он не привык сносить оскорбления, тем более незаслуженные. Слово за слово, и словесная перепалка быстро переросла в открытый конфликт. Чем именно спровоцировал его офицер – то ли неосторожным словом, то ли пренебрежительным тоном, – но Баха, вскипев, не сдержался и влепил обидчику звонкую оплеуху.

Это был уже не просто проступок, это было ЧП – нападение на офицера при исполнении. Дело немедленно было передано наверх, по инстанциям. Долго разбираться не стали – офицер всегда прав, а уж тем более в конфликте с матросом, да еще и «лицом кавказской национальности». Чтобы замять скандал и не портить статистику, Баху в срочном порядке, без лишнего шума, перевели в другую часть, другой город, куда-то подальше от глаз начальства и от греха подальше. Для Артёма это была тяжелая потеря – он лишился не только друга, но и надежной опоры в этом суровом, враждебном мире.

Глава 20: Неожиданный Шанс

Потеря Бахи, его единственного настоящего друга и защитника на корабле, стала для Артёма тяжелым ударом. Теперь он остался один на один с враждебным миром «дедовщины», и чувство незащищенности, которое он испытывал раньше, усилилось многократно. Но это же отчаяние, это чувство загнанности в угол, как ни странно, придало ему и новую, отчаянную решимость. Он понял, что больше не может полагаться ни на кого, кроме самого себя, и что если он хочет выжить и сохранить хотя бы остатки собственного достоинства, ему нужно что-то менять, искать какой-то выход из этого замкнутого круга.

Дни тянулись в бесконечной череде изнурительной работы, уборок и унижений. Но Артём не сдавался. Он наблюдал, прислушивался, анализировал. Он искал любую возможность, любую лазейку, чтобы изменить свое положение, вырваться из этого болота. И вот однажды, подловив момент между одной бесконечной работой и другой, когда большинство старослужащих были заняты своими делами, он решился на отчаянный шаг. Собрав всю свою смелость в кулак, он направился в каюту командира службы снабжения. Это был рискованный шаг, но Артём чувствовал, что терять ему уже нечего. Он должен был попытаться.

Подойдя к алюминиевой двери каюты, Артём на мгновение замер, собираясь с духом. Затем, неуверенно, он постучал.

– Разрешите войти, товарищ старший лейтенант? – его голос дрогнул, но он старался говорить как можно тверже.